Они, рассевшись под мостом очередного средневекового города, растерянно переглядывались и пытались рассмотреть хоть какие-нибудь эмоции на каменном лице Ворона.
– Я не хотела этого! – оправдывающимся тоном проговорила Макото. – Просто… Не надо было меня игнорировать и уходить!
– Да уж… – подперев щёку ещё ледяной рукой, протянул Ятен. – Чем дальше, тем веселее…
– Что же теперь будет? – тревожно поворачивалась Усаги. – Мы не выберемся?
– Ещё чего, – нахмурилась Рей. – Выберемся, конечно.
– Способ остался тем же самым, – сказал Ворон, не смотря ни на кого определённого. – Когда исчезнет войско, нужно будет прорвать дыру в обычный мир.
– Я уже не верю, что мы когда-нибудь попадём в ловушку с мальчиком, – взялся за виски Таики. –
– Уже? – поднял брови Ворон. – Ещё недели не прошло.
– Да, но наши шансы ничтожно малы, разве не так? Мы можем переместиться миллион раз и ни разу не попасть туда.
– А можете попасть туда через девять минут. Разве нет?
Друзья вздохнули.
– Надеяться на удачу…
– Больше ничего не остаётся, – стальным голосом произнёс Ворон. – Думаете, мне это нравится? Думаете, я не искал способов проникнуть в эту ловушку? Ничего не вышло. Попасть в неё возможно только по ходу движения Многомерного хаоса. Она – самое идеальное из его детищ. Абсолютное ничто.
– Там… нет ничего? – удивилась Чибиуса? – Ты же сказал – там тьма?
– Что есть тьма? – уголки губ Хранителя слегка дрогнули. – Что-то особенное? Какая-то материя? Нет. Тьма – это всего лишь отсутствие света. Тень. Место, куда не проникают лучи светила. И в каком-то смысле тьма схожа с ничем, с пустотой. Но разница на самом деле огромна. Тьмой можно назвать то место, куда не проникает свет. Но в пустоте просто не может быть никакого света. Как и того, что его заслоняет. Поэтому и тьмы быть не может.
Воины слушали его с искренним любопытством и продолжали ожидающе смотреть, когда он замолчал; Ворон оглядел их внимательные глаза и, вздохнув, продолжил:
– Я говорю, конечно, не о тёмной и светлой энергиях, это уже совсем другие материи. Обычная тьма – та, что вы видите ночью, когда Земля заслоняет одну свою сторону от обычного света, даваемого солнцем. Говоря о мальчике, я употреблял именно это значение. Он ничего не видит там. То есть ему кажется, что он в темноте. Но правильней было назвать его ловушку – ничто.
Ворон поднялся со своего места, до которого добралось яркое солнце, и пересел в тень.
– Многие спорят, пытаясь доказать свою версию возникновения мира. Одни утверждают, что первым появился Свет. Та самая идеально чистая энергия, положившая начало жизни. Сейчас этот Свет почти исчез, превратившись в сотни разных видов другого света, как у вас, например, – он кивнул в сторону братьев. – Или у Лунных, или у других сейлоров, ведь все вы используете свет. Но он уже настолько искажён и отличается от первого, настоящего Света, что иногда начинает быть похож на тёмную энергию.
– Свет разделился на множество видов? – явно испытывая сильный интерес, спросила Ами. – Эволюционировал, как животные?
– Дикое сравнение, но вполне подходит, – кивнул Ворон. – Первый Свет заполнял мир, и не было в нём темноты, пока не появились предметы и тёмная энергия. Так утверждают последователи первой теории. Другие возражают им, указывая на то, что Свет появился в темноте, а значит, Тьма существовала раньше. Она была абсолютно безжизненной и явилась как бы тем местом, которое заполнил Свет. Но это полная чушь. На самом деле всё намного проще.
Глаза Ворона окутала задумчивая мрачная дымка.
– Пустота была первой. И ничего до неё не было и быть не могло. А Свет и Тьма ворвались в неё одновременно. В одно мгновение. Светлая энергия породила души, тёмная – тела и предметы. Всё, что люди могут видеть, – пособники Тьмы. Планеты, дома, леса, животные, человеческая плоть – всё это Тьма. Почему живые люди не могут видеть душ умерших? Потому что сквозь них полностью проходит свет. Ни одна частичка плоти не останавливает его, и души становятся прозрачными, невидимыми. Люди не слышат их голосов, потому что привыкли слышать лишь звуки, издаваемые связками. Не чувствуют их прикосновений, потому что ощущают лишь то, что действительно можно потрогать. Прошли те времена, когда между всеми душами была единая прочная связь, сейчас человек не может понять мыслей даже самого своего близкого, пока тот не скажет их вслух… Только подобные нам ещё могут что-то видеть и чувствовать. Да и то лишь потому, что наделены особой силой…
– Я запуталась… – несчастно выдохнула Усаги.
Ворон посмотрел на неё и слегка улыбнулся.
– Всё просто, Принцесса. Тела постоянно чего-то жаждут. У них множество потребностей. И, испытывая вложенное в них удовольствие, люди охотно начали забывать про истинные свои корни – про души. Появились маги, переставшие видеть светлую энергию, так как жажда плоти стала для них важнее. И тогда они начали пользоваться другой энергией, управлять которой было намного легче и приятнее. Тёмной. Так и началась война.
– Ты сказал, что истинного Света уже почти не осталось, – тихо проговорила Рей. – Ну а первой Тьмы?
– Безусловно, она также менялась и поделилась на куда большее количество видов, чем Свет, – кивнул Ворон. Но в одном месте первая самая великая Тьма всё ещё существует. И совсем недавно вы основательно поубавили её количество, объединив все возможные светлые силы Галактики.
– Хаос! – догадались друзья.
– Конечно. Ведь, по сути, Хаос – это кусок той самой чистейшей темноты, прародительницы всего зла, существующего сейчас. Поэтому он обладал чудовищной мощью. Поэтому смог окутать тьмой всю Галактику и поэтому Галаксия так и не смогла победить его, отдав в жертву миру своё тело. Что не помогло окончательно усмирить его: Хаос продолжил своё дело только уже её руками. Лишь первый, настоящий, равный по силе ему Свет мог сражаться и победить.
Ворон пристально посмотрел на Усаги.
– Самое яркое звёздное семя… – с улыбкой прошептал Сейя.
– Тысячи лет назад первый Свет окончательно исчез из этого мира, – промолвил Хранитель. – И долгое время все думали, что пропал он навсегда. Пока не родилась Лунная Принцесса.
– Да… – оживленно кивнула Минако. – Мы слышали что-то такое…
– Душа Принцессы оказалась обителью последней частички великого самого чистого Света. Он обрёл в ней последнее пристанище, как Тьма обрела его в Хаосе. И Серенити сумела взрастить в себе Свет, способный противостоять абсолютному злу. Если бы этого не случилось… Вряд ли бы сейчас в Галактике существовала жизнь.
Усаги смущённо покраснела под взглядами улыбающихся друзей. Ворон не отрывал от неё глаз, словно тщетно пытаясь прочесть мысли за этими тёмными невосприимчивыми глазами.
– Жаль, только, тело – слишком хрупкая штука для души, наполненной такой громадной силой, – ровно проговорил Ятен, исподлобья взглянув на Ворона.
– Ты прав, – невозмутимо кивнул мужчина. – Поэтому в битве с Галаксией Серенити смогла использовать его только в теле Принцессы, да ещё вынув наружу своё звёздное семя. Но такие подвиги тяжело повторить два раза. Без подобных реконструкций, ей никак не удастся использовать свой Свет в истинную мощь. Поэтому я и сказал, что вы не выстоите против войска, несущего в себе беспросветную тьму. Поэтому нужно найти мальчика.
– Это ведь не Хаос! – упрямо возразила Чибиуса. – Почему мы обязательно должны проиграть?
– Как же вы не поймёте… – устало поднял глаза Ворон. – Это не Хаос, но что-то очень близкое к Хаосу. Вы не слышали меня, когда я говорил о силе детской души?
– Слышали… – недовольно протянули девушки.
– Ему плохо, и он всё превратит в зло. И полчища демонов терзаемой отчаянием Нехилении покажутся вам сказкой по сравнению с этим искусственным войском, созданным фантазией напуганного ребёнка.
Ворон поднялся.
– Переход, – опомнилась Ами. – Приготовьтесь.
Они вскочили и через мгновение оказались под сводами просторной полутёмной пещеры.
– Ой! – тихо вскрикнула Чибиуса и схватилась за руку Сейи.
Вдоль стены растянулся огромный косматый зверь, длиной превосходящий десяток метров. Его бока медленно вздымались, из ноздрей с шумом выходил воздух. Друзья мелкими шажками отошли назад, пока не столпились у противоположной стены.
– Он… спит? – прошептала Рей.
– Похоже на то… – пробормотал Таики.
– Плохие новости… – дрожащим голосом проговорила Ами. – Это ловушка…
– Чтооо?! – отчаянно воскликнули воины.
– Тише… – проскрипела Усаги. – Вдруг он голодный…
Ворон усмехнулся и спокойно опустился на какой-то уступ.
– Что нам делать? – нервно спросила у него Минако.
– Понятия не имею.
– Ты же всё знаешь!..
– Ничего подобного. И в ловушке этой я никогда не был.
– А можно несколько раз попасть в одну и ту же ловушку? – поинтересовался Ятен.
– Конечно. Как повезёт.
Чибиуса, внимательно рассматривая зверя всё это время, внезапно пришла к выводу:
– Нужно его разбудить.
– Ты с ума сошла?! – схватила её Усаги.
– У тебя есть другие варианты? Он ключ к секрету ловушки! Он не съест нас!
– Откуда ты знаешь? – взволнованно прошептала Минако. – А вдруг он только этого и ждёт?..
– Вы обе с ума сошли??! – вдруг завопила Усаги, зажав уши.
– Ты чего? – отшатнулись друзья.
– Стерикс говорит то же, что и Чибиуса!
– Правда? – Ятен перевёл внимательный взгляд на зверя.
– Но она… она ведь может ошибаться! – воскликнул Сейя.
– Она знает, кто это вообще?!
– Нет, но… о, чёрт… – простонала Усаги. – Хорошо, хорошо, только не кричи…
– Усаги, а что ты ощущаешь, когда она кричит? – с любопытством спросила Минако.
– Как будто кто-то кричит в моей голове! Что ещё?
– Я бужу его! – решила Чибиуса и устремилась вперёд.
– Стой!
– Не ходи одна!
Девушки подбежали уже в тот момент, когда девочка изо всех сил теребила огромную лапу.
– Вот странные, – недоумённо пожал плечами Ворон. – Её ведь хранит оберег, а они всё равно боятся за неё.
– Не так-то легко просто стоять и смотреть, как близкий тебе человек идёт в пасть к чудовищу, даже если ты уверен, что он не погибнет, – заметил Таики, стоящий рядом.
Зверь в это время заворчал что-то, и друзья с возгласами отскочили назад.
– Мм… ммм… – гигантская голова с висящими ушами приподнялась, и пещера внезапно заполнилась светом, появившимся неизвестно откуда. Скитальцы ошарашенно огляделись.
– Смотрите… тут зеркала…
На свободной стене висели небольшие квадратные зеркала, их было много и над каждым было что-то нарисовано. Воздух прорезал хриплый металлический голос:
– Ещё пожаловали? Как же надоели…
– Он говорит… он говорит… – пробормотала Усаги.
Людей недружелюбно оглядывали чёрные полуприкрытые глаза. При свете зверь не казался таким страшным, но всё же его величина вызывала дрожь.
– Ждёте, чтоб разжевал всё? – недовольно спросил он. – Как всегда…
– Не были бы вы так любезны… – взволнованно проговорила Ами. – Помочь нам? Это первая ловушка, где я не могу вычислить место и ключ…
– Нет здесь одного места, – проворчал зверь, снова кладя голову на лапы. – Сколько вас, столько и мест.
Друзья растеряно переглянулись.
– Зеркала посчитайте, – с усмешкой подсказал им Ворон. – Должно быть десять.
Рей скользнула глазами по стене и воскликнула:
– Каждому своё зеркало?
– Молодец… – пробурчал зверь. – А теперь ищите…
– Что искать? – удивилась Макото.
– Рисунки видите? – кивнул Ворон. – Каждый из них появился, отреагировав на импульсы ваших душ. Это сильная ловушка. Она ощущает всё потаённое в ваших сердцах.
Впечатлённые воины гурьбой подошли к первому зеркалу.
– Хм… Что это?
– Смутный рисунок, должна заметить.
– Похоже на… какой-то свет.
– Свет? Разве?
– Ну да, свет, прикрытый чем-то. Кусочек света.
– И что это может значить?
Друзья задумчиво подняли глаза.
– Давайте пока пропустим! – решила Минако.
– Давайте, давайте.
– Что на втором?
Они сделали шаг вправо.
– Это птица?
– Ласточка! Смотрите, крылышки узкие и острые…
– Это моё зеркало, – поднял руку Ворон. – Я как раз подумывал, что Ласточка могла бы меня отсюда вытащить.
– Та самая Ласточка? – восторженно спросила Усаги. – Которая спасает людей?
– Да, да, – нехотя ответил Хранитель. – Та самая.
– А вы разве не враги? – непонимающе спросила Чибиуса.
Ворон усмехнулся и покачал головой, словно не зная, что ответить.
– Их отношения намного сложнее, – важно заявила Усаги. – Мне стерикс так сказал. Не приставай к нему.
– Ладно, пойдём дальше, – подтолкнула их Макото.
Ятен уже стоял перед третьим зеркалом, положив пальцы на подбородок.
– И что означает этот круг?
– Похоже на мяч, – сказала Ами.
– Баскетбольный? – оживился Сейя.
– Баскетбольный?.. – растерянно повторила Минако.
– Кажется, мы нашли! – Усаги радостно хлопнула Сейю по плечу. – Ты же обожаешь баскетбол!
– Точно! Становись здесь.
Сейя, пожав плечами, остановился, а остальные двинулись дальше.
– Ой, здесь скелет, – сказала Макото.
– И что это может значить? – недоумённо повернулась Ами.
Зверь лежал с закрытыми глазами, делая вид, что их здесь нет.
– Хм. Скелет, скелет…
– Может, Ятен? – предположил Сейя. – Он самый худой.
– Не скелет же! – возмутился Ятен.
– Нет, вряд ли… – засмеялись подруги. – А что там дальше?
– Здесь цветы, – сказала Рей.
– Это цветы?
– Да, вы что не видите?
– Ладно, если ты уверена…
– Цветы могут подходить к любой из нас, – пожала плечами Макото.
– Думаешь, это признак настоящей девушки?
– Тогда, это я… – томно прижалась к зеркалу Минако.
– Почему это?!
– Мы ничем не хуже!
– Я самая женственная! Вот посмотрите! Я никуда не уйду!
– Оставьте её… – лениво сказал Ятен. – Время идёт.
– Ладно, мы будем смотреть дальше, но Минако всё равно не права! – возмущалась Усаги.
– Поменяемся, если что!
– Смотрите-ка! – позвал их Таики. – Здесь что-то совсем непонятное.
Они всмотрелись в картинку и задумчиво нахмурились.
– Похоже… На облака, – сказала наконец Чибиуса.
– Тебе тоже так показалось? – подхватила Рей.
– Да, сходство есть, – кивнула Ами.
– Это для Усаги, – махнула Рей. – Она вечно витает в облаках.
– Неправда!..
– Действительно, куколка, ты очень легкомысленная! – подал голос Сейя.
– Почему у меня такая глупость? – надулась Усаги.
– Оставайся-ка ты здесь, – улыбнулся Таики и шагнул дальше.
– Тут определённо нарисован ребёнок, – сказала Макото.
– А может маленький человечек?
– Это и есть ребёнок! Чибиуса, думаю, твоё зеркало.
– У меня самое скучное зеркало, – проворчала девочка.
– А это что за квадрат? – склонила голову Рей.
– Это прямоугольник, – возразил Ятен.
– Это книга, – поняла Ами.
– Для кого-то умного! – щёлкнула пальцами Усаги. – Но… она подходит и к Ами, и к Таики…
– Мне кажется, больше к Ами, – сказала Рей. – Она постоянно их везде таскает.
– Мне тоже так кажется, – согласился Таики. – И к тому же тот скелет… Что если он значит интерес к каким-нибудь естественным наукам? Анатомии, биологии…
– Отличная мысль! – обрадовались девушки.
– Тогда то зеркало будет моим, – Таики вернулся и стал между Сейей и Минако.
– А это – моим, – улыбнулась Ами.
– Отлично! – потёрла ладони Рей. – Мы приближаемся к финалу!
– Здесь перо, – повернулся Ятен. – Большое тёмное перо.
– Моё, – мрачно сказала Макото, становясь напротив.
– Ты коришь себя за то, что сожгла мой проводник? – искренне удивился Ворон. – Да ты же убить меня была готова!
– Я разозлилась, потому что все могли подхватить воспаление лёгких, а ты не обратил на это никакого внимания и даже насмехался! Но запирать кого-то в той же самой клетке, где мучаешься сам, очень подло. Пусть я не знала… Но я всё равно виновата.
– Мако… – сочувственно проговорили подруги.
– Клетке? Многомерный хаос для тебя клетка? – Ворон задумчиво кивнул. – Да, твоя ярость понятна теперь. Ты ведь так любишь свободу.
– А вы сами… не злитесь на Мако? – осторожно спросила Ами.
– О, Небо… Скоро вы заставите меня вспомнить все человеческие чувства, это путешествие определённо вредно для меня… Я никуда не спешу. Не знаю, почему для вас так дорого ваше время, ведь вы родились ещё раньше и должны быть к нему равнодушны, так же как и я. Мне всё равно, где провести ещё один год – в обычном мире, в Небытие, здесь… Конечно, включаться в ваш поход я не собирался, но если так уж случилось…
– Тебе абсолютно всё равно? – распахнула глаза Макото.
– Негодование, злость, ненависть – чувства, совершенно ненужные и забирающие много энергии. Зачем? – развёл руками Ворон.
– Кошмар какой… – прошептала Усаги, разворачиваясь. – Он просто робот…
– Я поняла! – вдруг воскликнула Рей. – Первая картинка – свет от огня! Огонь! Моё зеркало!
Она подбежала к началу выстроившейся цепочки. Ятен медленно повернул голову к последнему рисунку.
– И что это вы мне оставили?!..
Остальные удивлённо вытянули шеи.
– Я не знаю, что это…
– Непонятный рисунок…
– Да какая уже разница? Ясно, что он твой.
– Ворон, иди к нам, – позвала Чибиуса.
Мужчина встал, но подошёл не к ним, а к зверю.
– Прошу, ответь мне, почтенный страж, так ли разгадали загадку твои гости?
Зверь заворочался и неторопливо повернул голову.
– Подойди…
Ворон шагнул ко второму зеркалу. Зверь провёл взглядом по стоящим фигурам и глухо засмеялся:
– Какие ж дураки…
– Эй! – возмутилась Минако. – Вы что, с Альвианом сговорились?!
– Что не так? – растерянно спросил Таики.
– Ничего о себе не знаете, ничего о других не ведаете. Только двое на местах… – он опять положил голову на лапы.
– Двое??!! – отчаянно воскликнули друзья.
– Видимо, это я и Юпитер, перо без сомнений моё, – усмехнувшись, сказал Ворон. – Начинайте снова.
– Неееет… – простонала Усаги.
– Видно, мы не так разгадали картинки, – Ятен сделал несколько шагов к зверю. – Объясни нам, и мы оставим наконец тебя в покое.
– У каждого рисунка своё название, – проворчал зверь. – И своё значение.
– И как же ещё может называться скелет? – воскликнула Рей.
– «Человек без кожи». В переносном смысле. Кто из вас самый тонкокожий?
Друзья переглянулись и хором указали на Ами.
– Я?.. – растерялась она.
– Ами самая добрая и ранимая, – сказала Усаги. – Это точно.
– Так пусть подходит… – вздохнул зверь.
– Ничего себе, – прошептал Сейя Таики. – Насколько всё сложнее…
– Вспомните, что оставили, что не доделали, по чему скучаете, чего боитесь, о чём жалеете. Только сильные чувства. И выбирайте… – зверь широко зевнул, устроив маленький ураган.
– Нам нужны названия, – сказала Минако. – Иначе мы не поймём.
– Ну что там?..
– Какие-то цветы.
– Всё просто… Кто из вас оставил дома цветы?
Девушки переглянулись.
– Ну, вообще-то, я не досажала и бросила лежать рядом с клумбой, – растерянно проговорила Рей.
– Так просто? – поразились Усаги и Чибиуса.
– Рисунок называется «Оставленный». Выглядит всегда по-разному, зависит от мыслей человека.
– Это бред! – протестующе воскликнула Усаги. – Не могла самой важной мыслью Рей быть про оставленные цветы!
– Цветы лишь указатель, – пробормотал зверь.
– Указатель? – Усаги пристально посмотрела на подругу и радостно подскочила: – Ючиру!!!
– Нет! – испуганно вскрикнула Рей.
– Да! Да-да-да! Его ты оставила, о нём ты думала! ОН должен был заметить забытые цветы и твоё отсутствие!!!
– Глупости! Ничего подобного!
– Всё с тобой ясно… – с улыбками прищурились братья.
– Нет!!! – Рей, пунцово-красная, бросилась от них к своему зеркалу.
– Давайте, продолжим, – подняла руки Чибиуса. – Что тогда означают облака?
– «Мир мечты», – ответил зверь.
– Мир… что? – изумилась Чибиуса.
– О, с этим названием всё ясно! – протянула Усаги. – То-то тебе этот рисунок покоя не даёт!
– Неужели намёк на Иллюзион, – покачала головой Ами. – Удивительно.
– Да, мы совсем забыли, что Чибиуса у нас главная мечтательница… – Минако с улыбкой покосилась на девочку.
– Я… пожалуй, пойду, – решила Чибиуса и поспешно направилась к зеркалу.
– Какие все стеснительные… – усмехнулся Ятен.
– Как бы тебе не пришлось скоро стесняться, – прямо в ухо сказал ему Сейя.
Ятен отдёрнулся и бросил раздражённый взгляд. Сейя подмигнул ему и, пройдя вперёд, спросил:
– А что же с моим баскетбольным мячом? Почему он не принадлежит мне?
– Ещё один указатель, – ответил зверь. – Рисунок «Тайное желание». Это чей-то секрет. Потаённые мысли.
– Потаённые… – протянул Сейя.
– Это, наверное, волейбольный мяч! – взволнованно крикнула Минако. – И он – мой! Я… очень хочу выиграть матч по волейболу, эта мысль очень важна для меня и…
– Минако, – проговорила Рей. – Это баскетбольный мяч.
– Нет, точно говорю вам – нет! Там же не видно! Он может быть любым, хоть футбольным!..
– Ты чего так волнуешься? – удивлённо спросила Чибиуса.
– Так всегда, когда пытаются раскрыть чьи-то тайны, – с улыбкой заметил Ворон. – Продолжайте и прекратите её терзать. Сказали же вам – секрет.
Минако облегчённо вздохнула и уставилась в своё зеркало.
– Ладно… А что… – Усаги замерла. – Точно…
– Что? – удивился Таики.
– Этот ребёнок… Я же постоянно думаю о мальчике, которого ищем. Моё зеркало.
– Мысль очень важна для тебя, – согласился зверь. – Имеет смысл какого-то события в будущем. Рисунок «Ожидание».
Усаги отошла, и браться поняли, что остались втроём.
– Уже легче… – проговорил Сейя. – Но я, хоть убей, не понимаю нашей принадлежности к этим трём картинкам.
– Каково название рисунка с книгой? – вежливо спросил Таики. – В нём тоже потаённый смысл?
– Нет, – безразлично ответил зверь. – Просто у кого-то книга из головы не выходит.
– Это точно не я, – сразу определил Ятен.
– Постойте-ка… – вскинул руки Сейя.
– О… вижу в твоём взгляде прозрение, – улыбнулся Таики.
– Я постоянно вспоминаю про Книгу Судеб! – воскликнул Сейя. – Она ведь просто лежит у нас на столе, без всякого присмотра!
– Самая важная мысль? – непонимающе прошептала Минако.
– Конечно, – улыбнулась Ами. – Книга ведь напрямую связана с телом Усаги. Если с ней что-нибудь случится…
– Ну ты даёшь… – покачал головой Ятен.
– Бывает, – развёл руками Сейя и пошёл к зеркалу.
– А что же означает первый рисунок? Мы так его и не разгадали.
Зверь повернул голову и проворчал с ноткой удивления:
– Среди вас и такие есть?..
– Что это? – уже предчувствуя неладное, тревожно спросил Ятен.
– «Потерянное солнце»…
Таики увидел, как брат заметно вздрогнул.
– Твой рисунок? – с пристальным вниманием спросил Ворон.
Ятен, изнывая от пожирающих его взглядов, пробормотал:
– Наверное… да…
– А что это значит, Ятен? – удивлённо спросила Макото.
– Расскажи, нам же интересно!
– Это… сложно… – отчаянно взглянул на них Ятен.
Последующие слова девушек заглушил шум глубоко вздыхающего зверя.
– Многого вы о себе не знаете… – проворчал он. – Такого, о чём вслух не спрашивают. Кто-то из вас от любви мучается, забыть не может, кто-то сам себя боится, с собой борется, двое любят друг друга, одному мысль неясная сердце сверлит, другому двери в желанный мир открыть хочется, третьему слова из будущего покоя не дают. Все что-то скрывают и открывать не хотят. Так не терзайте друг друга. Счастливейший из всех людей, кто, попав в эту пещеру, со смехом сможет рассказать обо всём, что ему выпало, ибо нет у него секретов ни от других не от себя. Но найди такого попробуй.
Девушки пристыженно замолчали и перестали сыпать вопросами. Ятен, не поднимая глаз, подошёл к своему зеркалу.
– Спасибо вам, – улыбнулся Таики. – Но… могли бы вы объяснить последний рисунок? Что выпало для меня?
– Всё просто, – ответил зверь. – Это «Недописанные стихи». Понимаешь теперь?
– А… – щёки Таики слегка порозовели. – Ясно… я оставил их дома на столе…
– Как нехорошо, а спросить-то хочется… – жалобно прошептала Усаги. – Что такого важного в этих стихах?
– Сказали тебе, не мучай людей, – строго сказала Чибиуса.
– И так всё понятно, – шепнул ей Сейя. – Они для Ами.
Разгадка была найдена. Когда все десять пленников ловушки стали лицами к своим зеркалам, зверь сказал им:
– Стоите верно, значит, откроются двери. У меня слово главное, когда произнесу его, понесёт вас дальше по мирам. Запомнили вы все рисунки, запрятанные в сердцах своих?
– Запомнили, – хором ответили друзья.
– Забудьте. И желаю поскорее избавиться вам от них!
Он приподнялся слегка на передних лапах и громко произнёс короткое слово на непонятном языке. Отражения сквозь стёкла дёрнулись к своим хозяевам, и пропали, принеся за собой широкое чистое небо.
* * *
– Ну, ничего себе, испытание, – передёрнув плечами, проговорил Сейя.
– Да, отлично у нас в душах поковырялись, – кивнула Рей.
– Никто не хочет ни в чём признаться? – полушутя спросил Ворон. – Зверь так много интересного сказал…
– Про неясную сверлящую мысль – относится к Ятену! – изобличающее ткнул пальцем Сейя. – Я давно это знаю!
– А твоё – про «любовь, которую забыть не может»! – раздражённо ответил Ятен.
– Ничего подобного! – с искренним удивлением возразил Сейя.
– Что? – удивились девушки. – Ты уверен?
Неужели он больше не любит меня? – радостно сплела пальцы Усаги.
– Разве похоже на то, что я мучаюсь? – с обидой спросил Сейя. – Никаких страданий я абсолютно не испытываю! Как вы все могли так подумать?
– Но… кто же тогда?... – растерялись подруги.
– А что значит «сам себя боится»? – спросила Чибиуса.
– Да, это тоже интересно, – кивнула Макото, оглядывая друзей.
– И что за слова из будущего?..
– Что вы творите? – удивлённо воскликнул Ворон. – И пяти минут не прошло, а вы уже позабыли, в чём страж упрекал вас! Ни к чему хорошему ваши расспросы не приведут!
– Но ты же сам…
– Я предложил признаться. Это значит сказать добровольно и самому. А не выпытывать это друг у друга.
– Всё, хватит! – расставила руки Минако. – Иначе мы действительно сейчас подерёмся. Выбросим это из головы и осмотримся!
Друзья послушно огляделись и поняли, что стоят на влажном, недавно вспаханном, поле под тёплым голубым небом.
– У меня последний вопрос, – подняла руку Усаги. – Почему мы не поняли главного слова, которое сказал зверь? Ведь мы должны понимать все языки?
– На этом слове особенное заклятие, – ответил Ворон. – Оно должно оставаться понятным только для одного стража. Больше никто не сможет узнать его. Таково правило этой ловушки.
– Ясно… – протянули воины.
– Смотрите, там домики, – указала Чибиуса.
– У нас есть двадцать минут, – сказала Ами. – Можем посмотреть, что за люди там живут.
– Тогда идём!
Остановившись у небольших деревянных хижинок, путешественники неуверенно огляделись. На улице никого не было, а внутри стояла мёртвая тишина.
– Никого нет? – проговорила Усаги.
– Вряд ли, – Рей указала на дымящиеся угли и недавно политые цветы у ступенек.
– Они боятся, – тихо сказал Ворон, оглядывая пустые окна. – Разве вы не чувствуете их страх?
Между хижинами пронёсся прохладный ветер. И вслед за этим тихо загудели голоса.
– Проснулись! – обрадовалась Минако.
Одна из дверей открылась, и к ним медленно направилась девочка лет десяти. Помедлив немного, за ней начали опасливо выходить другие люди. Воинам бросился в глаза странный контраст. Жители посёлка все как один были смуглыми и темноволосыми, они испуганно жались друг к другу, оглядывая гостей круглыми глазами. Девочка была альбиносом. Белая кожа, бесцветные, будто седые волосы и красные глаза. Остановившись прямо перед странниками, девочка подняла голову и с завидным спокойствием спросила:
– Вы пришли с юга, чужаки?
Друзья растерянно замычали, не зная, что и сказать.
– Не совсем… – проговорила Макото.
– С юго-запада, – торопливо пояснила Рей, пихнув подругу.
– Мы просто мимо проходили.
– Я вижу, – кивнула девочка. – Дурных мыслей у вас нет. Вы не хотите нас грабить или прогнать с этих плодородных земель.
Люди за её спиной облегчённо расслабились.
– Вы странствуете налегке. Мы можем дать вам еды, вы ведь голодны, наверное?
– Точно подмечено, – кивнул Сейя.
– Ты очень добра, – улыбнулась Ами.
– А ты что, вождь этого племени? – с уважением брякнула Усаги.
– Алкала наша советница! – смело воскликнул один из мужчин. Она судьбой была послана спасти наше племя! Вместе с её мудростью мы ещё долго не будем знать бед!
Остальные одобрительно загудели.
– Понятно… – пробормотала Рей.
– А что вы едите? – поинтересовался Сейя.
– Тебе лишь бы брюхо набить! – рассердилась Чибиуса.
– Ой, сама как будто есть не хочешь!
Девочка улыбнулась, перевела взгляд на Ворона, и её улыбку словно сдуло ветром.
– В чём дело? – заволновалась Ами.
– Ты… Зачем явился сюда, изгнанник?
– Ты спутала меня с кем-то, – холодно ответил Ворон.
– Возможно, – согласилась девочка. – Назовись. Твоё имя всё скажет.
– Я не желаю знакомиться с вами, – Хранитель всё больше мрачнел. – И разговаривать тоже. Я подожду своих спутников там…
Он резко развернулся и направился к полю.
– Зачем вам Свет? – повысила голос девочка. – Зачем вам Тьма?
Ворон остановился как вкопанный.
– Метаться и сходить с ума… – продолжала она, вонзив в него свои красные глаза.
– Что она делает? – испуганно прошептала Минако.
– Кажется… читает стих… – ошарашенно проговорила Ами.
– Пусть Ворон лик покажет свой меж Светом и холодной Тьмой. И Ворон скажет правду вам, научит доверять глазам. Он скажет, что такое Свет, Как Тьма украдкой ждёт рассвет, Чтобы увлечь собой, сгубить и Свет и утро поглотить…
Хранитель медленно повернулся к ней с усталым лицом человека, покорного судьбе.
– Но Ворон покидает тень. Чтоб не смешались ночь и день, он Сумрак сотворил стеной меж Светом и холодной Тьмой!
Сразу же после произнесения последнего слова, раздался громкий треск, Ворон, стиснув зубы, согнулся, и из его спины, раздирая плащ, вырвались большие чёрные крылья.
– Ничего себе! – потрясённо прошептала Макото.
Девочка, довольно смотря на разоблачённого Хранителя, шагнула вперёд.
– Зачем ты это делаешь? – преградила ей путь Усаги. – Ему ведь больно!
– Ты знала, кто он? – удивилась советница.
– Знала, и что же?
– А историю его ты знаешь?
– Историю?..
Девочка повернулась к своим людям и успокоила их взмахом ладони.
– Ворон и Ласточка получили человеческие тела в начале пятого столетия. Желая поближе познакомиться с теми, над кем им надлежало иметь власть, они в облике юноши и девушки поселились в одной деревне. Через несколько недель им явилась Белая Гостья и предложила пойти к ней на службу. Она пыталась убедить их, что мир начал катиться в пропасть, и светлые души постоянно нужно спасать из него, перенося в Обитель умерших. Тогда птицы отказались убивать. Но спустя некоторое время начинается вражда между селянами и кочевниками, дикая и безжалостная борьба за территорию. Перед Вороном и Ласточкой предстаёт такое проявление жестокости, о котором они и помыслить не могли, живя бок о бок с этими же самыми людьми. Каждый день происходят кровопролитные битвы, характерные для того времени дикарей. Теряющий бойцов хозяин поселения просит Ворона помочь им убивать ненавистных кочевников. Он с ужасом отказывается и объявляется предателем. Его с позором изгоняют из деревни. Ласточка остаётся, решая стойко досмотреть, чем закончатся эти людские распри. Белая Гостья вновь посещает Ворона, и он уже без колебаний соглашается с ней.
Воины потрясённо переглядывались. Ворон стоял, застыв с расправленными крыльями, и стеклянным взглядом смотрел на Алкалу.
– Теперь я понимаю, почему он стал таким! – с радостью воскликнула Усаги. – Ведь он увидел в людях самое плохое! Поэтому…
– Поэтому стал убийцей? Поэтому забирает лишь хороших людей? Неужели они больше достойны смерти?
– Это неправда, но… Он ведь не виноват, что с ним так поступили!
– Это было испытание для его души, – грозно сказала девочка. – И он не выдержал его, выбрав самый лёгкий путь – ненависть. Почему же Ласточка не разочаровалась в людях? Почему она поклялась мешать Ворону и биться за каждого желающего жить в этом мире человека?
– Рассуждать легко, – раздался прохладный голос Ятена. – Строить теории и подбирать слова – раз плюнуть. Но уверена ли ты, что, оказавшись на их месте, точно поступила бы так же как Ласточка?
Девочка беззвучно шевельнула губами и нахмурилась.
– Вот именно! – сердито поддержала Чибиуса. – Ворон не злодей! Просто он запутался.
– Эта путаница никогда не прекратится, – скривила губы девочка. – Так не лучше ли нам спасти людей сейчас?
В ответ на эти слова воины решительно выстроили стену между Вороном и ней.
– Освободи его! – потребовала Рей. – Ты ведь произнесла какое-то заклятие? Убери с него путы.
Девочка сердито прищурила глаза.
– Мы всё равно сейчас исчезнем, – сказала Ами. – Мы не просто путешествуем. Мы в Многомерном хаосе.
По изменившемуся лицу Алкалы было видно, что она понимает, о чём речь.
– Тогда… Из какого вы времени? – дрогнувшим голосом спросила она.
Вместо воинов ответил гудящий треск за их спинами. Ворон медленно, словно разрывая верёвки, развёл руки и высокомерно посмотрел на побелевшую советницу.
– Я не тот Ворон, что был в твоё время, потомок исчезнувшего рода, я намного превзошёл его силой за последующие тысячу лет!
– Тысячу… – прошептала Алкала, отходя назад.
– Ясно, она думала, что мы в её времени, – тихо воскликнула Минако.
– Видишь, он мог убить тебя, но не захотел! – кивнул Ятен. – Как-то не похоже на ужасного злодея.
– Нет… нет… – девочка скривилась, сдерживая рыдания, и бросилась назад к хижинам.
Друзья успели увидеть воздетые к ней руки смуглых людей, перед тем, как всё поглотила дымка.
Дерево превратилось в блестящий пластик, солнце заменили лампы, и оцепеневшие скитальцы оказались в центре вечеринки, окружённые мужчинами во фраках и женщинами в вечерних платьях.
– Вот уж не повезло… – с вытаращенными глазами прошептал Таики.
Живая музыка и голоса быстро смолкли. Все гости, потеряв дар речи, смотрели на высокого мужчину с большими чёрными крыльями за спиной.
– Можно пройти? – Ворон решительно отодвинул с дороги нескольких мужчин и спокойно направился к выходу, оставляя за собой пустой туннель, словно корабль, бороздящий лёд. Воины быстро шмыгнули в это свободное пространство и просеменили за ним до двери.
Когда друзей перестал мучить истерический хохот, Ворон, вновь превратившийся в обычного мужчину, повёл их в ближайший ресторан.
– Там еда получше будет, чем у тех огородников, – заметил он.
– Мы опять это сделаем? – простонала Рей.
– Вам нужны силы, – отрезал Ворон. – Что, если в следующий город вы попадёте через неделю?
Заказав еду, они потребовали у Хранителя рассказа, объясняющего поведение девочки Алкалы.
– Она потомок того рода, который возомнил себя спасителем человечества, – вздохнув, сказал Ворон. – Пока я был молод и неопытен, они отлично изучили мою сущность и создали заклинание в виде стиха. Обличающее и сковывающее. Пятьсот лет назад меня ещё отлично можно было бы уничтожить с его помощью.
– Но в этом стихе… нет ничего плохого, – непонимающе проговорила Чибиуса. – Даже наоборот…
– В нём заключена моя сущность, – повторил Ворон. – Всё главное, относящееся ко мне. Я знаю правду, знаю о противостоянии Света и Тьмы, знаю, как они могли погубить мир, я создал Сумрак. Эти ключевые моменты, сложенные в заклинание, и вырывают из меня вороньи крылья. Обличают.
– Как интересно… – протянула Минако.
– А расскажи нам про создание Сумрака, – попросила Рей.
– Здесь ничего интересного…
– Ну расскажи…
Ворон вздохнул.
– Я уже говорил вам, что много лет назад светлая и тёмная энергия начали борьбу за людей. Они постоянно пытались подавить друг друга, уничтожить. Но нельзя было допустить этого, ведь жизни необходимы и свет, и тьма. При победе света – люди лишились бы тел и все перешли в Светлую обитель. При победе тьмы – люди лишились бы душ и превратились в роботов. Конечно, первый вариант намного лучше… Но никто не хотел исчезновения этого простого грязного и глупого мира. Даже я.
– Потому что ты понимаешь, что он не только глупый и грязный, – улыбнулась Усаги. – Но мы сделаем вид, что ничего не слышали.
Ворон усмехнулся и продолжил:
– Эту идею принесла мне Ласточка. Так что можно и её считать создательницей Небытия. Но Хозяйкой она быть не хотела, и этим пришлось заниматься мне. В установлении преграды между светом и тьмой мне помогали сильные волшебники, один бы я не справился. Потом они ушли. А я начал подпитывать Небытие тёмными душами. С того дня и до сих пор Сумрак прочно держит свет и тьму по разным сторонам, проходя между ними, словно стена.
– Значит, две части мира перестали бороться друг с другом, – проговорил Таики. – Но в руках людей эта война постоянно возобновляется.
– Именно, – кивнул Ворон. – Маги до сих пор не дают миру покоя. Сколько раз судьба планеты была под угрозой. Ненависть, зависть, жажда мщения – всё это порождение тьмы. И эти люди желали ввергнуть всё в такую же тьму, в которой находились сами. И у них получилось бы навсегда уничтожить свет. Если бы не сейлор-воины.
Друзья тяжело вздохнули, вспомнив, что они и сейчас, сидя здесь, в очередной раз спасают от гибели мир.
– А как же другие планеты? – спросила Усаги. – На них разве нет такого противостояния тьмы и света?
– Безусловно, было. Но на всех планетах уже давно есть по несколько преград, подобных Сумраку.
– Правда? – удивились друзья.
– И на вашей? – повернулась Минако к Ятену.
– Нужно спросить у Принцессы. Но, я уверен, у нас их больше всего.
Девушки вспомнили о постоянном равновесии Кинмоку и мирном нраве её жителей, и согласно засмеялись.
* * *
Несмотря на противоположные позиции и причинённые друг другу неприятности, воины с Вороном начали сдружаться. Конечно, Хранитель не воспылал к своим спутникам великой любовью, но за время их общего путешествия он заметно поменялся: на его лице начали проступать искренние эмоции, он чаще стал участвовать в беседах, рассказывать что-то интересное. Воины пытались напоминать себе, что их судьба его не интересует, что помогает он им только ради спасения мира, и даже случай с Алкалой, где они чистосердечно старались его защитить, никак не повлиял на его отношение. Но с каждым переходом такие мысли приходили к ним всё реже.
– Человек – это старый мир, – рассказывал Ворон, когда они шли по очередной степи. – Тот, что существовал до создания Сумрака. Нет чёткой границы между светом и тьмой. Они друг в друге, они – одно полотно. В свете – тьма, во тьме – свет. Но они не смешаны. Ведь если смешать чёрную и белую краску, получится новый цвет, серый. Людские сердца не приемлют такого смешения. В них свет и тьма всегда будут жить друг в друге, хоть это и кажется невозможным.
Поэтому и война идёт, такая же, как в старом мире. Неустанно сражаются свет и тьма внутри человека. Но победителя только он сам может выбрать. Ведь так уже укрепилось, что тьму питают плохие помыслы, а свет – хорошие. Грехи человеческие не зря были выделены, как толкающие к бездне. Они убивают душу, рождённую светом. Ведь нельзя в каждом человеке поставить стену, подобную Сумраку. Чтобы поровну добра, поровну зла. И борются за человеческую душу тьма и свет, неустанно стараясь склонить в свою сторону.
Но редко человек выбирает что-то определённое. Большинство людей мечутся от одного к другому. Накатила злость – совершили дурной поступок. Опомнились – раскаялись, побежали делать добро. Но есть и те, что окунаются полностью в тьму, давая ей полную власть над душой своей. И начинает она расти и заполнять всё собой, и кажется, что человек этот никогда уже ничего хорошего не совершит. Но свет никогда не исчезает до конца. Он лишь сжимается в разросшейся тьме до крошечных размеров, ожидая, когда же человек вспомнит про него. И бывает такое. После долгих лет забвения просыпается душа человека, и понимает он, что измучилась она без света и плачет кровавыми слезами. Но как же сложно теперь в этой громадной всевластной тьме отыскать ту искорку, тот спасительный огонёк, что вначале пути сиял так ярко…
Свет вырастить намного тяжелее. Но бывают и такие. Все вы, воины, взрастили в себе свет. Но тьма-то никуда не делась. Она свернулась в комочек в глубине ваших сердец и постукивает иногда, напоминая, что здесь она, что можете вы ещё вершить зло. И это много легче. Так уж случилось, что тьма сильнее света. Потому что она готова выполнить все желания любыми способами, а свет вынуждает от большей части желаний отказываться. Поэтому людям и стало приятней тьму в себе выращивать…
Оказавшись в каменном городе с подвесным мостом, обессиленные путники узнали, что целый город является ловушкой.
– Видно, и такое бывает, – развела руками Ами.
– Хоть здесь и нет времени, а поспать нужно, – сказала Рей. – Я уже шатаюсь от усталости.
– Поищем гостиницу? – предложила Минако.
– А деньги?
– Опять та же проблема…
– Может, опять выступим? – оживлённо предложил Сейя.
– Только без меня! – воскликнул Ятен.
– Да ладно тебе! У тебя отлично получалось! Эти дикари на глазах в людей превратились!
– Без микрофона ты поёшь лучше, – согласился Таики.
– Да отстаньте вы от меняя!
– Думаю, в этот раз артисты не пройдут, – покачала головой Макото. – Здесь, кажется, поцивилизованней люди.
– Нужно куда-нибудь зайти и разузнать о ловушке, – оглядываясь, проговорил Ворон.
– Может, сюда? – указала Усаги на большой трёхэтажный дом.
– Это гостиница… – простонала Минако, утыкаясь лбом в плечо Сейи. – Не могу, спать хочу…
– Давайте зайдём, – кивнул Ворон. – Отличное место для сбора информации.
Внутри было чисто и уютно, к ним сразу поспешила улыбающаяся женщина:
– Добро пожаловать? Чего желаете? У нас есть…
– Простите, – подняла руки Рей, – у нас нет денег на комнаты. Мы хотели…
– Ерунда! – воскликнула хозяйка. – Вы, я вижу, путешествуете? На один день можно предоставить странникам кровати для сладкого сна! Но только один!
– Правда??.. – воскликнули Минако и Усаги.
– Нам только на один! – закивал Сейя. – А потом мы что-нибудь придумаем…
– Работы здесь много! – махнула рукой женщина. – Найдёте, где деньжат подсобирать! Давайте, наверх, там свободно всё…
Друзья поднялись на третий этаж и зашли в первую комнату.
– Как здорово… – Чибиуса упала на мягкую подушку. – Настоящая постель…
– В комнате по три кровати… Тогда в трёх заселимся?
– Ворон, а ты никогда не спишь? – поинтересовалась Рей.
– Я могу подпитывать себя энергией долгое время.
– И не ешь?
– Это тоже вопрос энергии.
– Значит, иногда всё же ешь и спишь? – решил Таики.
– Иногда, – согласился Ворон, тонко улыбнувшись.
– Пойду другую комнату посмотрю, – сказал Ятен, выходя.
– Если там кровати больше – свистни! – крикнул Сейя.
Ятен прошёл к большому светлому окну и облокотился на него. На возвышении за крышами домов виднелся массивный каменный замок.
– Красивый вид.
Ятен вздрогнул и понял, что рядом стоит Ворон.
– Ты что телепортироваться умеешь?!
– Мне хватило умения ходить. Я подумал, что ты не зря покинул остальных.
Ятен вновь положил локти на подоконник.
– Зачем же было так запираться? – тихо покачал головой Ворон. – Ничего в тебе не понятно, что ни сделаешь, что ни скажешь – всё о разном кричит. Почему, например, тогда защищать меня начал? От Принцессы всего ожидать можно, но ты? Ещё и сказал то, что нужно, прямо в цель, Алкала даже возразить не смогла. Как?
– Не знаю. Устроит тебя такой ответ? – проворчал Ятен. – Иногда я делаю что-то… чего и сам объяснить не могу. Что-то странное.
– Что-то, что сердце подсказывает? – хмыкнул Ворон. – Тогда понятно, ты ведь с ним не в ладах…
– Может, хватит уже ваших головоломок? Душу запер, сердца не слышишь, сам себя не знаешь, – уже в печёнках всё это!
– А прислушаться не пробовал?
– Чушь, – буркнул Ятен.
Ворон вздохнул.
– А с тобой что? – внезапно повернулся к нему Ятен. – Чего в твоём сердце больше, тьмы или света? Что ты растил?
– Вот опять, – улыбнулся Хранитель. – Бьёшь прямо в лоб своим вопросом.
– Может, по больному месту? – прищурился парень.
– Мне тяжелее остаться чистым. Я постоянно пропускаю через себя человеческую тьму, переправляя души в Небытие. Поэтому нет ничего удивительного, если многие проявления света для меня непонятны.
– Выкрутился… – усмехнулся Ятен.
Он снова устремил взгляд в окно. Зелёные глаза медленно заполняла задумчивость.
– Тебе не нравится это… – тихо проговорил он. – Иногда даже мучает… Ты хочешь понять, но не можешь… Ты объясняешь несущие в себе свет поступки как-то по-своему, но это не удовлетворяет… И ты ищешь ответ… ищешь, ищешь… пока не найдёшь… Пока с чьей-то помощью не поймёшь мотивы тех поступков…
Ворон молчал. Ятен несколько виновато взглянул на него.
– Ты не понимаешь, почему я защищал тебя. И пришёл получить ответ. Но я тебе не помощник. Странные вещи творятся… Я уверен, что всё это про тебя – правда. Но откуда я это узнал? Мне как будто открываются истины о других, если я постараюсь понять их. Такого никогда не было. До моей встречи со стериксом.
– Дело не в стериксе, – покачал головой мужчина, поворачиваясь к окну. Ятену показалось, что он просто хотел скрыть глаза. – Дело в том, что ты тогда уже почти умер. Перед этой гранью на многое глаза открываются.
– Ты знаешь эту историю, – удивился Ятен.
– Я знаю всё о ваших битвах. Наблюдать за сейлор-воинами – одна из обязанностей Хранителей. Чтобы обратиться к вам за помощью в случае опасности.
– Это называется обратиться за помощью?! Да ты же нас силой сюда притащил!
– В этом и есть польза наблюдения, – пожал плечами Ворон. – Узнав всё о вас, я понял, что сами вы никогда не согласитесь.
– Чёрт!..
Хранитель усмехнулся и внезапно запрыгнул на подоконник.
– Ты что делаешь? – отпрянул Ятен.
– Скажете той женщине, что у меня дела в городе. А сами спите. Я пока осмотрю окрестности.
Он ринулся головой вниз. Ятен испуганно вскрикнул, бросился к подоконнику и увидел, как в воздухе делает круг большая чёрная птица.
– Предупреждать же надо! – возмущённо воскликнул Ятен.
– Простите… – пропел женский голос от двери.
Парень поспешно развернулся и увидел, как в комнату заходит хозяйка с подносом, на котором стоит дымящаяся чашка.
– Вот, попрошу отведать, последняя кружечка осталась, – радушно улыбаясь, протянула она. – Чудеснейший чай, очень полезен перед сном! Вы здесь расположитесь?
– Да, я и ещё двое, – кивнул Ятен, беря чашку. – А что там девушки делают?
– Да тоже чай пьют! – махнула женщина. – Я всем разнесла. Ну, что скажете? Хорош?
– Ничего… – пробормотал Ятен, осторожно отхлебнув.
В его голове промелькнули воспоминания о последней съёмке. Элизабет, чай и её слова: «Попробуй… не сможешь отказаться…».
– Чай! – поражённо воскликнул Ятен. – Она что-то добавила мне в чай!!!
– Что? – вытаращила глаза женщина.
– Одна моя знакомая… – опомнившись, проговорил он. – Налила мне какого-то странного чая, и я потом чувствовал себя как под наркотиками! Теперь я понял, всё дело…
Он осёкся и расширенными глазами посмотрел на женщину.
– Да… – с сочувственной улыбкой кивнула она. – С чаем тебе не везёт.
Мир стремительно потемнел. Ятен выронил чашку и с грохотом упал вслед за ней.