[fanfics-on-SM]

Часть IV "Дети неба"

Внимая страшным заклинаньям,
Был так истерзан свод небес,
Что между порванных завес
Рыданья вторили рыданьям,
Когда ж лазурь сомкнулась вновь,
По небу выступила кровь.

1. Загадочное сердце

читать

Меня зовут Ятен Коу.
Я живу в Японии, учусь во втором классе старшей школы и являюсь одним из трёх солистов группы под названием «Три звезды». Мой рост около ста шестидесяти сантиметров, волосы светлые, глаза зелёные. Я редко пью, никогда не курю и не принимаю наркотики. По паспорту мне восемнадцать лет, на самом деле около семи веков. Ко всему прочему я являюсь ещё и сейлор-воином, рождённым на планете Кинмоку и переехавшим на временное проживание на Землю.
Хотя «временное проживание» – это лишь одна из моих тупых отговорок, дабы заглушить мою и без того потрёпанную совесть. Как бы это не было противно, но я чувствую, я уверен в этом, что обратно на Кинмоку мне не хочется. Совершенно, никогда, ни за что я не хотел бы снова оказаться у себя дома. Жить на своей планете. И если меня спросят об этом, я, наверное, так и скажу. И пусть смотрят с ужасом – мне плевать.
Уже около года я живу в этом воплощении обычного парня и несмотря на способности сейлор-воина не чувствую в себе ни капли женского. Возможно, природа напутала что-то с нами, а может мы сами выбрали, кем нам быть. Мне всё равно. Я не могу сказать, что мне до коликов нравится петь, – хотя я чувствую некую тягу к музыке, – но продолжаю это делать, потому что хочу чем-то заниматься, потому что привык, потому что все вокруг привыкли. Единственное, что страшно донимает – это внимание поклонниц. Так вышло, что я стал слишком красивым парнем. На мой взгляд, обычному человеку просто невозможно быть таким красивым. И это вовсе не зазнайство, это скорее жалоба, плач моей души. Потому что с такой внешностью ты словно из-за кулис видишь, какие на самом деле отвратительные вокруг люди. Почти все, кроме тех, кого ты хорошо знаешь. Может, я преувеличиваю, но это моё мнение. Слишком часто мне пытались доказать, что полюбили всей душой, лишь взглянув на обложку журнала. Знаю я эту любовь.
На самом-то деле я уверен, что меня не выдержит никакая девушка. У меня совершенно идиотский характер, который существует словно отдельно от меня и командует, как мне себя вести, требуя слепого повиновения. Я не слишком капризен по сути, но ворчу по каждому удобному поводу, вызывая у друзей улыбки, а у остальных боязнь или подобострастное желание помочь. Отчего настроение у меня портится ещё больше. Не могу терпеть, когда на моё тошнотворное ворчание реагируют и пытаются задобрить. Это отвратительно. Но они этого не понимают.
Я не смеюсь, когда смеются все. Я терпеть не могу глупых шуток. Я вообще редко улыбаюсь, потому что это у меня получается как-то коряво. Совершенно неискренне, нерадостно и даже как-то язвительно. В совокупности с моими глазами это совершенно невыносимо. Я ненавижу свои глаза.
Возможно, сто человек из ста скажет мне, что никогда не видели таких красивых глаз, как у меня. Но они будут иметь в виду лишь цвет, как и большинство восторженных недоумков, окружающих меня. Если же вдруг произойдёт чудо, и найдётся тот самый сто первый человек, попытавшийся заглянуть в них поглубже, он ничего там не увидит. В моих глазах нет жизни, в них нет эмоций, душевных порывов, колебаний, они пустые, холодные и безразличные. Что бы я ни чувствовал, они всегда одни и те же. Может быть, кому-то это и нравится, но только не мне.
Я никогда не плачу. За весь этот год не было ни одного раза, когда в моих глазах хотя бы появились слёзы. И это ещё одна идиотская черта моего характера. Чем мне хуже, тем более спокойным я кажусь. И даже пытаюсь смеяться. Очень редко я смеюсь искренне. Чаще всего, оттого что мне так паршиво, что не хочется жить. Я никогда не ухаживаю за девушками. Мне просто не хочется этого делать. Я вижу все эти восхищённые взгляды, когда прохожу по коридорам, и знаю, что после, оставшись одни, они меня обсуждают, обсуждают какой я злой, противный и неприветливый. Так они и говорят. Я многих восстанавливаю против себя. Но мне плевать.
Я чувствую очень много, мне кажется, даже слишком, больше положенного. Но никогда ничего не показываю окружающим. Очень редко собеседник может догадаться, что за моими словами скрывается что-то более полное, более эмоциональное или вообще противоположное. Потому что мой голос под стать моим глазам ничего не выражает. Я растягиваю слова, придаю им насмешку, разговариваю, как последний циник, и не останавливаюсь, продолжаю это делать, прекрасно понимая, что люди уже сделали неправильный вывод из моего тона. Единственное, что я умею делать наиболее удачно, это молчать.
Да, мне хочется этого, хочется говорить приветливые слова, быть весёлым и радостным, но что-то во мне встаёт вопреки этому. И когда нужно пожалеть кого-то, я, как последняя сволочь, наоборот скажу что-нибудь такое, что человеку остаётся только треснуть меня, развернуться и уйти. Чего почему-то никто никогда не делал. Ненавижу непонятливых людей. Ненавижу тех, кто сразу не понимает, что с ним не хотят иметь дела. Ненавижу тех, кто считает, что они лучше всех. Временами мне кажется, что я ненавижу весь мир.
Я верю в любовь, но я не верю в любовь к себе. Я считаю, что меня в принципе нельзя искренне полюбить, а потому, когда мне делают пылкие признания, мне становится только хуже. Со мной творится что-то непонятное, меня преследуют странные галлюцинации и видения, но я ни слова не могу сказать об этом своим друзьям, потому что не хочу быть окружённым заботой. Мне противна забота. Заботливые люди кажутся мне назойливыми, прилипчивыми, невыносимыми. Иногда мне кажется, что я ненавижу самых близких и родных мне людей. Но, скорее всего, я просто ненавижу себя. Да, наверное, так и есть. Я всё чаще в этом убеждаюсь и ничего не могу с этим сделать.
А, впрочем, мне наплевать.

Этот монолог сложился в голове Ятена за те несколько минут, что он пробегал глазами статью в журнале, содержащую анкетные данные о нём – всё, что смогли собрать репортёры. День рождения, знак зодиака, любимый цвет, любимое блюдо и всё в этом роде. Статья носила многообещающее название: «Всё о Ятене Коу» и сразу бросилась ему в глаза. На последней мысли Ятен отбросил журнал и с тяжёлым вздохом погрузился в задумье.
Через его плечо внезапно склонилась голова Элизабет Лоунс. Она улыбнулась и заинтересованно спросила:
– Правду пишут?
Ятен недовольно покосился на неё и вновь лениво поднял журнал.
– Я больше люблю икру, чем пончики, ненавижу спортивные упражнения, а что касается любимого цвета – у меня его нет.
– Вот как? – Элизабет выпрямилась, сложив руки на груди. – Мне казалось, ты любишь спорт.
– Мой нелюбимый предмет в школе – физкультура, – проворчал Ятен. – Пыль, жара, духота... Кстати! – он вскинул голову. – Вы не подскажете, где в Нью-Йорке хорошие кондиционеры?
– В магазине Квентина Эррея умеренные цены и хорошее качество, – с готовностью ответила Элизабет. – Я брала там кондиционеры для компании.
– А где он находится?
– О... ты, наверное, и не найдёшь... Хочешь, сходим туда вместе? – её глаза засияли. – Я покажу тебе дорогу. К тому же, хозяин – мой знакомый.
– Нет, спасибо, я найду сам... – поспешно ответил Ятен. Меньше всего ему хотелось идти куда-то в компании мисс Лоунс.
Элизабет слегка огорчённо пожала плечами и отошла к очередной модели, ожидающей съёмок. Но столик, за которым сидел Ятен, влек её к себе, словно магнитом, и через несколько минут она снова направилась обратно.
Мимо открытой двери в это время прошла Дани с очередным чемоданом. Ятен заметил её мимолётный взгляд, нахмурился и сам окликнул директора:
– Мисс Лоунс?
– Да? – обернулась женщина.
– Вам не кажется, что посылки, которые вы даёте, слишком тяжелы для курьера?
– Тяжелы? – удивилась она. – Про кого ты говоришь?
– У вас есть курьер по имени Дани.
– А, Дани... Это её работа, и она не жаловалась. Я плачу ей довольно большие деньги.
– Эти посылки весят больше её.
– Ничего, она довольно крепкая девочка для своих пятнадцати.
Ятен удивлённо посмотрел на неё.
– Пятнадцати? Разве ей не четырнадцать?
– Было четырнадцать. До прошлой среды.
Элизабет передёрнула плечами и отошла, словно ей неприятна была тема о каких-то там курьерах. Ятен опустил взгляд и задумался.

* * *

По заборам и крышам, осторожно перебирая лапами, шла чёрная кошка. Со стороны можно было подумать, что она просто гуляет, но на самом деле её карие глаза внимательно смотрели вниз на улицу, пытаясь отыскать определённого человека. Пробежав довольно долгую протяжённость заборов, кошка спрыгнула на тротуар, пересекла дорогу и скрылась в маленьком, укрытом пышными кустами скверике. Там она заскочила на спинку лавочки и перебралась на плечо светловолосой девушки с необычной причёской в тёмных непроницаемых очках. Если бы рядом с этими двоими оказался случайный прохожий, он не на шутку бы испугался. Конечно, не было ничего удивительного в том, что девушка сказала несколько слов своей питомице, но в том, что кошка человеческим языком ей ответила...
– Едва нашла тебя, – устраиваясь поудобнее, промурлыкала Луна. – Звонили Харука с Мичиру и поздравляли тебя с днём рождения. Извинялись, что слегка запоздали.
– Поздравляли... – добродушно проворчала Усаги. – Лучше бы они в городе были, а то укатили опять куда-то...
– Дай людям отдохнуть. – Луна вытянула шею, заглядывая в Книгу Судеб. – О чём читаешь?
– О наших приключениях в деревне. Так здорово! Словно переживаешь всё заново.
Луна с тревогой посмотрела на Усаги, упоённо листающую Книгу.
– Десять страниц, представляешь? И про Фино, и про Лиса, и про Вахо, конечно же. Как мы от собаки отбивались, как поменялись футболками, как пытались луч выпустить... В этом месте так страшно...
– Усаги... Ты очень скучаешь, да?
Девушка перестала улыбаться и повернула к кошке голову.
– Жаль, тебя не было с нами, – тихо проговорила она. – Ты бы полюбила Фино. И Лиса. И тоже хотела бы вернуться туда. Хоть на чуть-чуть, хоть на миг, чтобы увидеть их снова.
– Усаги... – Луна огорчённо смотрела на неё.
– Но все уже забыли, – Усаги равнодушно посмотрела на небо. – Никому нет дела до прошлого. Зачем стараться найти путь в маленькую деревеньку, из которой едва удалось спастись?
– Ты несправедлива. Может быть, путь в неё закрыт.
– Как? Густым лесом? И только. Она даже не в другом измерении, – Усаги вздохнула. – Ну да ладно. Я встречаюсь с ними во сне, и мне этого достаточно.
Луна покачала головой, словно говоря: «Не думаю...»
Усаги сняла очки и поморгала.
– Нет улучшений? – спросила кошка.
– Пока ничего, – покачала головой Усаги. – Ужасно мутно... Смотри-ка! – она запустила руку в рюкзак и на ощупь вытащила вторые очки. – Мне сделали ещё одни. С прозрачными стёклами.
– Но ты же отказалась от них изначально, – удивилась Луна.
– Эти со слабыми стёклами, они меня совсем не уродуют, – она надела очки. – Правда, я в них не очень хорошо вижу... Но это на всякий случай. Есть же ситуации, где неудобно находиться в тёмных очках.
– Да, ты права. Вижу, ты становишься предусмотрительной. Не зря тебе уже целых семнадцать.
Усаги слегка покраснела и призналась:
– Ну... вообще-то, это Рей придумала...
– О... – вздохнула Луна.
– Но и у меня были такие мысли!
– Неужели?
Усаги положила Книгу Судеб в рюкзак, надела тёмные очки и встала со скамейки.
– Пойдёшь со мной в студию? Мы начали съёмку клипа.
Луна сразу вскочила на ноги.
– О-о! Конечно! Вот это интересно!..
Они вместе вышли из скверика и вскоре скрылись из вида.

* * *

– Итак, счёт: шесть – ноль! – провозгласила Чибиуса и громко свистнула в тренерский свисток.
Макото и Минако одновременно вздохнули, влюблёнными глазами следя за полем. Дело в том, что неугомонный Сейя несколько минут назад бросил вызов пятерым спортсменам, поспорив, что они вдвоём с Тони выстоят против них и даже победят. Так баскетбольный кружок превратился в поле битвы. Нельзя сказать, чтоб Тони очень желал этой игры, но подставить Сейю он не мог. Объединив силы, они создали такую мощную команду, против которой у этих пятерых не было ни одного шанса. Несчастные противники уже основательно подустали бегать за мячом, который в руках Сейи и Тони выделывал невообразимые вещи. А зрительницы, которых постепенно становилось всё больше, были в восторге оттого, что два их самых любимых игрока были в одной команде и можно было одновременно болеть за них обоих. Чибиуса, случайно оказавшаяся в спортзале, была удостоена чести судьи и, стоя на скамье, с упоением исполняла свою роль.
– Восемь – ноль! Молодец, Тони! Вот это бросок!
Тони на бегу подмигнул ей и бросился наперерез одному из своих соперников.
– Как они это выделывают... – проговорила Макото. – Такое чувство, что в их телах нет костей. Одни мышцы и сухожилия.
– Вот это настоящее шоу! – Минако дёргалась и подпрыгивала на месте, вливаясь в каждое движение парней.
– Да, такого даже по телевизору не покажут...
– Куда там! Ни один спортсмен в мире так не сможет!
Макото неуверенно скосила на неё глаза, но Минако, судя по всему, была глубоко убеждена в своих словах.
В это время мяч случайно улетел в ряды зрительниц, и девушки чуть не подрались, пытаясь отобрать его друг у друга и отдать терпеливо ждущему Сейе.
– Ненормальные, – засмеялась Минако.
– Поклонницы, – вздохнула Макото. – Смотри, опять начали!..
Сейя выделывал на поле пируэты, обходя одного противника за другим и не упуская возможности покрасоваться, на что отвечал рёв звонких девчачьих голосов. Тони бежал параллельно ему и, покачивая головой, усмехался. Пятеро несчастных, подвергшихся этой неожиданной пытке, уже проклинали свою горячность и про себя давали клятвы никогда больше не играть ни с Сейей, ни с Тони. Ловкий бросок – и ещё один мяч в корзине.
– Они играют совершенно одинаково, – сказала Макото. – Я никогда не смогла бы определить, кто из них лучший в баскетболе.
– Сейя лучше! – неожиданно заявила Минако.
– Что?? – Макото искренне изумилась такому ответу. – Тони занимался баскетболом чуть ли не с рождения!
– Ну и что?
– А то, что я не вижу смысла в твоих словах.
– Тони занимался, а Сейя поёт. Сейя не обязан хорошо играть. Поэтому он лучше, – глубокомысленно пояснила Минако.
Макото не стала спорить, но повернулась к полю с совершенно не убеждённым лицом.
– Двенадцать – ноль! – Чибиуса посмотрела на часы. – Может, хватит, мальчики?
– А сколько времени? – резко остановился Сейя.
– Скоро четыре...
– О нет! Меня же ждёт куколка! – Сейя пулей метнулся в вещам, оставленным на лавке, поспешно похватал их и исчез за дверью с криками: – До завтра! Я в студию! Мы снимаем клип!..
Минако недовольно надула губки.
– А кто будет нас тренировать? Для чего я ждала, пока они доиграют?
– Ну я же у вас остался, – сказал Тони, стоящий за её спиной с мячом.
– Действительно, – вскочила Макото. – Тони – лучший тренер!
Минако сделала недовольный вид, забрала из рук Тони мяч и важно прошествовала на поле.
– Я тоже, пожалуй, пойду, – Чибиуса протянула Макото свисток. – На вас смотреть не так интересно, как на Тони.
– Как невежливо, – скривилась Макото.
– Девочки играют с каждым днём всё лучше, – улыбаясь, сказал Тони.
– До тебя им всегда будет далеко. Пока! – Чибиуса помахала и выбежала в коридор.
– Детская искренность – отличительная черта её и Усаги, – промолвила Макото.
– Это точно, – кивнул Тони.
– Эй, ну вы долго будете там стоять?! – раздался нетерпеливый призыв Минако.

* * *

У идущего по коридору Ятена внезапно помутилось перед глазами. Он остановился и медленно, стараясь привлечь как можно меньше внимания, опёрся рукой о стену. Сквозь пляшущие перед глазами причудливые пятна ему было видно, что некоторые сотрудники боязливо, с опаской или интересом поглядывают на него. Многие ещё помнили странные припадки, которые случались у чужестранца не так давно. Ну уж нет, зло подумал Ятен, я не сделаю вам такого подарка. Усилием воли он подавил слабость, выпрямился и спокойно пошёл дальше.
Проходя мимо какого-то узкого кабинета, он увидел там Дани, склонившуюся над магнитофоном и внимательно слушающую новую песню «Трёх звёзд». Он уже почти прошёл мимо, но всё же остановился и вернулся к той двери.
Девушка упоённо слушала радио и, казалось, не замечала ничего вокруг. Когда песня окончилась, она вздохнула, развернулась и увидела Ятена, прислонившегося спиной к косяку и внимательно смотрящего на неё.
– О... – она вздрогнула и порозовела. – Что ты здесь делаешь?
– Ты поклонница нашей группы? – с лёгким удивлением спросил Ятен.
– Конечно! Ваши песни просто волшебные. Как можно не любить их?
– Как и тех, кто их поёт?
Дани смутилась на мгновение, но тут же ответила:
– Само собой.
– Но почему тогда ты ни разу не брала у меня автографов, не просила сфотографироваться, спеть, сыграть и всю такую чушь, которую желают все поклонницы? В первый день моего появления здесь я раздал штук пятьдесят одних автографов.
Этот вопрос, казалось, серьёзно занимал Ятена. Дани внезапно рассмеялась и мягко посмотрела на него.
– А зачем они мне, когда рядом есть ты – живой и не нарисованный на бумаге?
Ятен удивлённо распахнул глаза. Дани даже не догадывалась, насколько этот ответ его шокировал.
– Раньше мне, если честно, больше нравилось слушать вашу музыку, чем смотреть на вас, – простодушно сказала она. – Но когда ты приехал, я поняла, что ты являешься продолжением своих песен.
– Как это?
– Вот сейчас я разговариваю с тобой, а мне кажется, что я продолжаю слушать песню, – она улыбнулась и стеснительно пожала плечами. – Мне хорошо. Ты не оказался журнальным красавчиком, ищущим славы и денег. Даже совсем наоборот.
Ятен тряхнул головой и недоверчиво улыбнулся, словно до сих пор не мог поверить, что ему это говорит молодая девчонка. Дани печально смотрела на него, жалея, что так многого не может сказать о своих чувствах.
– Значит, на экране телевизора я тебе не нравился?
– Ну почему же... Нравился. Вы не можете не понравиться.
– Но ты не страдала фанатизмом, как все поклонницы?
– О нет, – засмеялась Дани. – Я же не знала, какой ты на самом деле.
– А теперь знаешь?
– Мне так кажется. Глупо, да?
Ятен посмотрел в её растерянные тёмно-зелёные глаза, и ему расхотелось говорить то, что он думал об этом. Он поднял задумчивый взгляд к потолку и опустил голову, словно приняв какое-то решение.
– Слушай, ты знаешь где магазин Квентина... как его там...
– Квентина Эррея? Знаю, – удивлённо кивнула она.
– Я хочу купить там кондиционер. Может, покажешь мне дорогу?
Дани словно не поняла с первого раза, чего он хочет, и медленно переспросила:
– Показать... Что, отвести тебя туда?..
– Ну да. – Ятен спокойно и открыто смотрел на неё. – Сегодня после этих дурацких съёмок. Или у тебя другие планы?
До неё наконец дошло, что Ятен хочет куда-то с ней пойти. Изо всех сил пытаясь подавить радость, она поспешно ответила:
– Нет, нет! Какие могут быть планы?
– Ну вот и отлично, – он оторвался от косяка и вышел в коридор. – Найдёшь меня, хорошо? Часов в шесть.
– Хорошо... – прошептала Дани, провожая его счастливым взглядом.

* * *

Ами и Рей сидели на лавочке возле большого фонтана. Вокруг было множество народа, воздух был заполнен шумом, голосами, радостными криками детей, громкой музыкой. Из одного автомобиля, стоящего у тротуара, оглушительно вырывались наружу песни «Трёх звёзд», и весёлая группа девушек недалеко от двух подруг радостным рёвом встречала каждую новую песню. Ами с обычным добродушием взирала на происходящее, Рей же сидела с крайне недовольным видом и непрерывно ворчала.
– Кошмар. Докатились. Двум симпатичным девушкам нечего делать в пятницу вечером. Куда только смотрят окружающие? Воины стихий улетели и так скучно стало. Я даже не думала, что так привязалась к ним. Прямо вот не хватает их голосов... Правда ведь?
– Да, не хватает, – согласилась Ами. – Но не могут же они вечно жить на Земле.
– О, я так рада, что они не забрали наших «Трёх звёзд»!.. – на лице Рей проступили остатки прошлых тревог. – Это просто чудо. Тогда я радовалась, что они улетают. Но теперь скучаю.
– Ничего, можно послать им сигнал с передатчика, – улыбнулась Ами.
– А у кого он сейчас? – без воодушевления поинтересовалась Рей.
– У... Мако, кажется.
– Ну вот, даже передатчика у нас нет, – Рей откинула голову на спинку. – Скукота.
Ами пожала плечами, и взгляд её стал серьёзным.
– Думаешь, правда то, что они говорили про девятый передатчик?
– Мне кажется, Сейя довольно правдиво доказал это. А что?
– Просто, если тот учёный действительно спрятал передатчик где-то на Земле, его могут начать искать. Ведь эта история не секрет, многие о ней знают.
– Никто не знает точно, где передатчик. А зачем его искать-то?
– Ты разве забыла? Он же увеличивает силы в десятки раз.
– А, точно... – протянула Рей. – Думаешь, какой-нибудь злодей вздумает заполучить передатчик в своих корыстных целях?
– Это не исключено. Рей, существует реальная опасность, это не шутки!
– О, мне сейчас совершенно всё равно. Пусть его найдут, научатся пользоваться и тогда покажутся перед нами, я быстро из них котлету сделаю.
– Слишком самоуверенно, – засмеялась Ами. – Представь себе ту же самую Эльзу сильнее в десять раз.
Рей представила и, передёрнув плечами, сложила руки на груди.
– Умеешь испортить настроение.
– У тебя его и не было.
– Ещё бы! Такой вечер, такая чудная погода! Вот скажи, где сейчас Усаги?
– В студии.
– А Минако и Макото?
– В спортзале.
– Вот! Это же ужасно!
– Что именно? – удивилась Ами.
– То, что Усаги с Сейей, девочки с Тони, Ятен вообще в Америке, Алан тоже... Все нашли, с кем провести вечер!
– О... Ну ты преувеличиваешь...
– Все, все чем-то заняты, кроме нас с тобой! Разве это справедливо? Остались только ты и я...
Ами вздрогнула, вытащила телефон и поспешно проговорила:
– А вот и Таики! Он уже освободился и ждёт меня...
Рей ошеломлённо уставилась на неё.
– Мы переводим вместе ту старую книгу... Он мне помогает... – Ами вскочила. – Прости, Рей, мне нужно бежать. У него катастрофически мало времени!.. Пока!
Она обогнула фонтан и пропала из вида. Рей всплеснула руками и воскликнула:
– Потрясающе! У всех есть занятие на вечер, лишь я осталась одна!
Внезапно за лавочкой раздался заискивающий голос:
– Рей...
Девушка обернулась и удивлённо отпрянула:
– О боже мой, ты-то здесь откуда, Ючиру?
Парень смущённо улыбался и теребил ворот рубашки.
– Да я случайно мимо проходил... Вижу, ты сидишь... Чудо, что мы вот так встретились в центре города!
– Да уж, чудо, – протянула Рей и оглядела его. – Что ж, видимо, судьба меня услышала и послала друга на вечер. Только почему именно тебя?
– Что? – непонимающе спросил Ючиру.
– Я говорю, может, хочешь пригласить меня куда-нибудь?
– О, конечно! – засветился парень. – Я с удовольствием! Как насчёт посидеть в ресторане, а потом прогуляться по парку?
– Идёт.
Рей встала, продолжая ворчать, но видно было, что настроение у неё заметно улучшилось.

* * *

Дани вела по многолюдной улице загримированного Ятена, который зачем-то внимательно изучал проплывающие мимо вывески. Ей от души было жалко бедного парня, вынужденного идти по такой жаре в куртке, и она торопилась, стараясь поскорее войти в магазин, напичканный кондиционерами. Когда Ятен попросил её идти помедленней, она вздохнула и спросила, не может ли он хотя бы снять капюшон.
– Снять капюшон? – Ятен усмехнулся. – Я бы снял его только для того, чтобы ты увидела последствия. Но, боюсь, это задержит нас до ночи.
– Неужели люди такие ненормальные? – с негодованием проговорила Дани.
Ятен, казалось, задумался.
– Хотя... может быть, в Америке поклонников меньше и они не так настроены, как у нас... В любом случае, проверять сейчас не будем, – он поднял голову. – Ого, мы, кажется, пришли?
– Да.
Перед ними высился двухэтажный магазин с фамилией владельца на огромной вывеске.
– Похоже, этот парень очень себя любит, – пробормотал Ятен.
Дани потянула на себя тяжёлую дверь, и на них дохнуло прохладой.
– О, как же здесь хорошо...
– Даже холодно. После такой жары запросто можно заболеть.
К ним уже спешил вышколенный продавец.
– Здравствуйте, чего желаете? У нас широкий выбор...
– Кондиционер, – перебил его Ятен. – Хороший. Небольшой. В квартиру.
– Вот, позвольте показать вам эти модели.
Ятен и Дани подошли к широкому ряду самых разных кондиционеров. Цены были и в самом деле довольно сносные. Ятен вскоре указал пальцем на один из них и сказал:
– Этот мне нравится. Доставка за ваш счёт?
– Перевозка – да, а вот за количество этажей вам придётся заплатить.
– Это грабёж, – проворчал Ятен, доставая деньги и протягивая их Дани, – Заплатишь сама? Мне нужно кое-куда сходить, я скоро вернусь.
– Хорошо, – пожала плечами девушка.
Он вышел из магазина. Дани дождалась, пока кондиционер упакуют, отдала деньги и вместе с продавцом подошла к выходу. Почти сразу же появился Ятен.
– Уже? Отлично. Скажите, вы можете доставить его завтра? Уже поздно, не хочу возиться ночью.
– Конечно, конечно, дайте нам свой адрес и скажите, во сколько.
– Есть ручка? – Ятен достал блокнотик, вырвал из него листок и написал всё, что было нужно. – Спасибо. До свидания.
– До свидания, – попрощалась Дани и вышла за ним.
Оказавшись на улице, они отошли в сторону и стали в тени огромного дерева.
– Я слышал, у тебя на прошлой неделе был день рождения? – вдруг спросил Ятен.
– Да, – удивлённо ответила Дани.
– Почему не сказала?
– Я не считала это важным... – девушка смутилась. – А что такое?
– Значит, ты его не отмечала?
– Нет, я никогда его не отмечаю. Просто не с кем.
Дани подумала, что он сейчас спросит про её друзей или родных, и напряглась, так как не любила эту тему. Но Ятен сказал:
– Представь, что есть с кем. Можно промотать несколько дней назад?
– Можно... – не понимая, кивнула она.
– Давай представим, что сегодня твой день рождения, я твой гость, и ты накрываешь стол. Я не прочь поесть пирожных во-он в том кафе. Как тебе?
Он говорил с удивительной простотой, совершенно не свойственной ему. Дани обдало жаром, когда она услышала его предложение, она не могла поверить своим ушам, и благодарила бога за то, что у неё с собой были деньги.
– Хорошо, – кивнула она, стараясь собрать всю волю в кулак. – Я приглашаю тебя. Идём в кафе.
– Отлично, – спокойно улыбнулся Ятен.

Они сидели в уголке за маленьким уютным столиком, ели пирожные и пили кофе. Дани немного успокоилась, но всё же не могла унять биение сердца и чувствовала, что всё время улыбается, как дура. Ятен, убедившись, что в кафе не могло быть ярых поклонников его творчества, снял капюшон и очки. То, что он решил устроить ей праздник, Дани нисколько не обманывало, она понимала, что это чисто дружеский жест. Но на кафе сюрпризы не закончились. Когда первое пирожное было съедено, Ятен вдруг выудил из кармана небольшую коробочку и поставил перед девушкой.
– Чтобы не казаться слишком уж наглым, я, придя на день рождения, должен что-то подарить. Бери, это тебе.
Дани потеряла дар речи, не спуская расширенных глаз с коробочки. Потом схватила её, раскрыла и вытащила маленький карманный плеер.
– Теперь ты можешь слушать наши песни не только по радио, – мягко сказал Ятен, и его губы тронула лёгкая улыбка.
– О... О... Ятен!.. – она задыхалась от восторга. – Это... это же... Не нужно было!..
– Не нравится?
– Что ты, он очаровательный! – воскликнула Дани, прижав подарок к себе. – Он чудесный! Потрясающий! Спасибо! У меня получился настоящий день рождения!
Ятен наслаждался её искренней радостью и думал: кто ещё будет так счастлив, получив всего лишь карманный плеер? Он не подозревал, насколько дорог был Дани подарок из его рук.
А Дани с трепетом вспоминала своё заветное желание, повторяемое не первый год, и не верила, что оно всё-таки сбылось. Ей казалось, что она спит, что ей снится один из обычных её снов, который развеется под звуки будильника. Ятен своими руками организовал её день рождения. Пусть маленький, пусть всего на час, пусть прошло больше недели. Это был день рождения. И отметила она его с ним. Именно это шептали её губы в двенадцать часов ночи много лет подряд: «Хочу отпраздновать свой день рождения с любимым человеком...»
– Мне всё же неловко, – вымолвила она.
– Почему это? – возразил Ятен. – Ты забыла, что угостила меня на свои деньги? О какой неловкости может идти речь?
Отличная выдумка, предупреждающая попытку Дани не взять или вернуть подарок. Она накрыла стол, значит, он должен что-то подарить. Всё честно и правильно. Если бы он ни с того ни с сего преподнёс ей что-то, она бы испугалась и стала возражать. Дани вздохнула, понимая, что безумно обожает этого красивого как божество парня, внешне надменного и непокорного, но скрывающего такую непонятную душу. С каждой минутой обожает всё больше...
Ты погубишь меня, смятенно подумала она, ангел с глазами дьявола...
– Нельзя пропускать такие даты, как пятнадцать лет, – сказал Ятен со строгой ноткой в голосе. – Даже если ты совершенно одна в этом городе.
– В следующий раз я буду знать, к кому обратиться, – улыбаясь, ответила Дани.
Ятен серьёзно кивнул, внимательно глядя на неё. Худенькая, растрёпанная девчонка с наивным детским личиком и большими тёмно-зелёными глазами. Знала ли она, что обязана этому маленькому празднику своими утренними словами о нежелании любить популярного певца, лишь за то, что он звезда? Вряд ли.
Но уже за это он был ей благодарен.

* * *

Чибиуса валялась на кровати с телефонной трубкой и смеялась.
– Это правда, Хотару? Он признался ей в любви?
– Да! Кричал, что Сецуна его поразила, и он немедля предложит ей руку и сердце!
На Чибиусу накатил новый взрыв хохота.
– А она?..
– Она спокойно так говорит: «Простите, но мы знакомы с вами всего двадцать минут, и мне ещё нужно купить редис».
– Так и сказала?
– Ага. Он прямо покраснел весь, начал кричать, что у него любовь с первого взгляда, что у него такого никогда не было...
– А Пи?
– А она говорит: «Может, поможете тогда донести эти сумки?». Он, конечно, сразу согласился, чтобы узнать, где она живёт. А она: «Тогда я возьму ещё капусты».
Они вместе расхохотались.
– Ну надо же... – проговорила Чибиуса. – С ней никогда ещё такого не случалось... Пи, наверное, его испугалась...
– Да нет, скорее она восприняла его как чудака. Да он и впрямь странный. Чего только не делал. На колени падал, стихи читал. Прямо в супермаркете. Там целая толпа собралась.
– Может, он актёр?
– Не знаю, но способности у него точно есть, – в трубке послышался шум. – Ой, папа пришёл! Чибиуса, скажи скорее, ты разговаривала с Гелиосом?
– Да, я спрашивала, но он не помнит, как звали того мальчика.
– Совсем-совсем? – огорчилась Хотару.
– Угу, – сочувствующе кивнула Чибиуса.
– Ну ладно. Спасибо. Пока, я потом ещё позвоню.
– Пока.
Чибиуса выключила телефон и спрыгнула с кровати. Диана, дремавшая на подушке, подняла голову и приоткрыла один глаз:
– Ты куда...
– Вниз, трубку поставить.
Котёнок зевнул и опустил голову на лапки.
Чибиуса спустилась на второй этаж, остановилась перед комнатой Усаги и прислушалась. Кажется, там было пусто. Девочка открыла дверь и тихо вошла. Она никак не могла забыть того вечера, когда нашла разломанный на кусочки диск «Трёх звёзд». Усаги, конечно, не отличается терпением, а иногда бывает даже вспыльчивой и крикливой. Но чтобы руками раскрошить какую-то вещь! Чибиуса не могла представить себе её в такой ярости.
И опять это как-то связанно с Ятеном.
Чибиуса была уверена, что дело именно в песне «Мой мир». После отъезда её исполнителя она рассчитывала снова увидеть диск в плеере Усаги, но уж точно не уничтоженным и рассыпанным по столу.
Провести расследование в этот раз не удалось. В коридоре раздался громкий голос вернувшейся из школы Усаги, и через несколько секунд она уже стояла в своей комнате.
– А ты что здесь делаешь? – удивлённо остановилась она.
– И тебе привет, – кивнула Чибиуса.
– Опять Книгу хочешь стащить? Но ничего у тебя не выйдет, – Усаги довольно помахала перед девочкой своим рюкзаком. – Я брала её с собой.
– Да знаю я, что ты каждый день её с собой таскаешь, – равнодушно ответила Чибиуса.
– И правильно делаю. А то, как ты берёшь её в руки, так по мне мурашки начинают носиться. А вдруг ты листик какой-нибудь порвёшь? И у меня ухо или нос отвалится? А если ты будешь читать и есть печенье? Мне по школе в жирных пятнах ходить?
Чибиуса представила себе эти нелепые картины и покатилась со смеха.
– Тебе смешно, – улыбаясь, проворчала Усаги и сняла очки.
– Ты что, уже видишь? – удивлённо спросила девочка.
– Нет. Всё так же.
Усаги рукой нащупала кровать и села.
– А зачем очки сняла?
– Нос надавили. Пусть отдохнёт.
Чибиуса с сочувствием посмотрела на неё и решила ободрить, заговорив об улетевшем Ятене.
– Знаешь, я сегодня слышала, что в Нью-Йорке ожидается ливень. Интересно, Ятен взял зонтик и тёплые вещи? Или у него хватит денег купить всё это? Я иногда ему завидую... Проводить в Америке столько времени. Там, наверное жуть как интересно...
С лица Усаги сошла улыбка, она заметно напряглась.
– Сколько его там будут ещё снимать? – продолжала Чибиуса. – Совсем с ума посходили. Ятен, конечно, красавчик, но это уж слишком. Держу пари, директор влюбилась в него. Или даже не одна она! Точно!
Она рассмеялась и подошла к зеркалу, изображая театральную артистку.
– Они вздыхают по нему и день, и ночь... Ятен, Ятен... О, великий и неповторимый Ятен... Они на всё готовы, лишь бы удержать его возле себя подольше... Они не замечают никого, кроме Ятена... А он... он остаётся холодным к их пылающим взглядам. Безучастным, к их дрожащим голосам... Ведь мы-то знаем, насколько он равнодушен ко всем девушкам! Здорово, да? Я говорю прямо как в кино. Хорошо только, что Ятен этого не слышит. Мне кажется, ему страшно там всё надоело, и он поскорее хочет вернуться к нам. Хотя, кто знает Ятена... Да?..
Чибиуса повернулась к Усаги и осеклась. Она увидела, как синие глаза буквально стонали от боли и просили, молили, кричали: «Не повторяй его имя... Пожалуйста... пожалуйста... не произноси его имя!»
– Э-э... Ну я, наверное, пойду, – растерянно проговорила она, пятясь к двери. – Мне ещё Пи позвонить надо...
Усаги кивнула. Как только дверь за Чибиусой закрылась, в ушах раздался голос:
А она, наверное, права.
Мне всё равно.
Усаги надела очки и встала.
Правда? Жизнь Ятена должна интересовать тебя...
– Я не хочу о нём разговаривать, не хочу его знать, не произноси больше его имени! – нетерпеливо воскликнула Усаги.
Зверь замолчал. Усаги подошла к шкафу и вытащила футболку Лиса.
– Я ненавижу его... ненавижу, – с обидой прошептала она.
Зверь вздохнул и задумчиво проговорил:
Вы даже не представляете, как глупо себя ведёте. Надеюсь, вы опомнитесь до того времени, когда будет уже поздно...


2. Откровение

Джеки подошла к воротам компании и остановилась перед двумя амбалами, загородившими ей путь. Их наглые ухмылки, бесстыдно обшаривающие взгляды и вызывающие манеры сразу внушили ей отвращение. Девушка ожидающе смотрела на них, не испытывая особого желания заговаривать первой. Оглядев её с ног до головы, один из парней довольно протянул:
– Какая милая куколка... Личико прямо как с обложки.
– Это же девчонка с нашего района, – отозвался другой, со злыми мутными глазами. – Я видел её не раз.
– Правда? – глаза первого сверкнули. – И как мы пропустили такую конфетку?
– Можно мне пройти? – спокойно поинтересовалась Джеки.
– Пройти? Куда? Ты уверена, что хочешь этого, малышка?
Губы Джеки тронула улыбка. Она не первый раз встречалась с подобными хамами, которые ничего не стоили, но думали, что весь Нью-Йорк должен им покоряться. Она успела подметить, что первый парень, хоть и выглядел более внушительно, был под влиянием второго, озлобленного и нервного.
– Я здесь работаю, – сказала она. – И уже опаздываю.
– Работаешь? В этой хибаре? – высокий демонстративно оглядел компанию.
– Что ты, это же рекламное агентство самой Элизабет Лоунс, – с притворным уважением сказал второй. – Странно только, что такая молоденькая девушка нашла там работу. Тебе ведь девятнадцать, я не ошибаюсь?
– Это совсем не ваше дело.
– Вот как? – первый с мерзкой улыбкой сделал шаг к Джеки. – Смотри, какие у неё глазки. Когда сердится ещё красивее.
– Вы уйдёте с дороги или нет? – она в самом деле начинала сердиться.
– А если нет?
– Брось её, Джим, – внезапно сказал второй. – Пойдём лучше, куда собирались.
– Но...
– Идём, – стальным голосом сказал он и бросил недобрый взгляд на Джеки. – Всего хорошего. До следующих встреч.
Он взял своего приятеля под руку и увёл с дороги. Джеки, презрительно взглянув на них, завернула наконец к ступенькам и поднялась к двери.
Приветливый кивок охраннику, нескольким знакомым сотрудникам, подъём на второй этаж. Идя по коридору, Джеки задумалась и, шагнув к двери гримёрной, не заметила, как оказалась в объятьях выходящего оттуда юноши. Секунду она ощущала его тёплое гибкое тело и лишь потом поняла, что это был Ятен. Она подняла голову, увидела в такой угрожающей близости его лицо, и забыла все слова, которые говорят в таких ситуациях. Её спасло то, что Ятен куда-то спешил и не обратил внимания на ошалелые глаза девушки; он отстранил её от себя, буркнул: «извини» и пошёл дальше по коридору. Джеки на онемевших ногах повернулась ему вслед, заметила сгорающие от зависти лица знакомых моделей, стоящих возле окна, и ощутила, как на неё обрушилось глупое счастье, достойное пятнадцатилетней девчонки. Напрасно она тут же одёрнула себя и приказала быть посерьёзнее. Сердце трепыхалось так, словно впитало в себя это случайное прикосновение Ятена; в таких вот расстроенных чувствах Джеки вошла в гримёрную.
– Ну наконец! – воскликнула Милли, подбежала к ней и схватила за руки. – Почему ты так долго шла?
– Шла? – растерянно повторила Джеки.
– Да, мы уже хотели звонить в полицию! – обеспокоенно сказала Мэри, оглядывая подругу. – Мы видели в окно, как к тебе приставали эти два жеребца! Они ничего тебе не сделали?
Джеки понадобилось время, чтобы позабыть о Ятене и вспомнить о происшествии возле ворот.
– А... вы про этих двух...
– Конечно, а про кого же? Слушай, ты в порядке? Какая-то ты странная!
– Нет, нет, всё хорошо! – Джеки поспешно приняла серьёзный вид. – А почему вы так волновались?
– Да это же были Джим и Кози, для них нет ничего святого! – всплеснула руками Милли. – И они, кстати, живут в твоём районе! Неужели ты не знаешь их?
– Я слышала о них, – кивнула Джеки, поняв, о ком говорят подруги. – Но никогда не видела. А может, просто не замечала.
– Лучше бы они тебя не замечали! – покачала головой Мэри. – Они ведь известны своими чудовищными выходками!
– У Кози, говорят, даже есть пистолет! – понизив голос, с ужасом проговорила Милли.
– У уличного хулигана? Зачем он ему?
– Они не просто хулиганы. Поэтому теперь заказывай такси до дома.
– О, – Джеки махнула рукой. – Я столько лет ходила пешком – и никто меня не тронул.
– Это не значит, что этого никогда не случится.
– Не надо пугать меня, Мэри.
Мэри тревожно посмотрела на неё и, нахмурившись, повернулась к окну. А Джеки склонилась над своим столиком, открыла ящик и тайком одарила долгим нежным взглядом фотографию Ятена, хранящуюся под кипой журналов.

* * *

Усаги сидела на лавочке, задумчиво смотрела на песок перед собой и вела разговор со своей невидимой собеседницей.
Ты опять сегодня мне снилась.
Это была ты.
Я хочу нарисовать тебя.
Не получится.
Почему это? А вдруг получится?
Насколько я знаю, у тебя нет талантов художника. Хотя... я никогда не видела себя нарисованной на песке.
Ну вот, значит, я должна нарисовать.
Давай, попробуем. Я буду говорить, где подправить.
Усаги огляделась, вытащила из кустов длинную палочку и принялась чертить на песке.
Ну, как уши?
Похоже. Шею подлиннее.
Так?
Да, так пойдёт. Теперь спина.
И большой пушистый хвост.
Зверь довольно заворчал.
Мне нравится мой хвост.
Правда? А как же с лапами...
Усаги старательно вывела четыре тонких длинных лапы.
Кривоваты. Но похоже.
Зверь, казалось, был удивлён. Усаги засмеялась.
Ну вот. А ты говорила...
Внезапно рядом с лавочкой раздался возглас удивления, и Усаги, повернувшись, радостно закричала:
– Мамору!!!
Парень подбежал к ней, она кинулась к нему на шею.
– Чудо, что мы встретились! – проворковала она, разжав объятия.
– Как плохо, что мы встретились! – с чувством воскликнул Мамору.
– Что?!
– Просто я бежал по очень важному делу, и теперь, только встретив тебя, придётся уже расставаться, – огорчённо пояснил он.
– О, какой ты милый... – растаяла Усаги и сразу перешла на ворчливый тон: – Как мне надоела эта твоя работа! Неужели они не понимают, что у их сотрудников есть такие милые девушки как я, которые скучают и ждут?
– Сомневаюсь, – рассмеялся Мамору. – Мой работодатель – противный старикан, помешанный на своём деле. Жены у него никогда не было.
– Это возмутительно!
– Согласен, а теперь прости меня, поскольку я побегу дальше. Я не хотел бы потерять место из-за такой нелепости, как опоздание.
– Конечно, беги, – вздохнула Усаги. – Удачи.
Мамору благодарно кивнул, и тут его взгляд упал на песок перед лавочкой.
– Что это? – застыл он.
– Это? – удивилась Усаги. – Да так, мне делать нечего было...
– Это ты нарисовала? Что это за животное? – с живым любопытством спросил Мамору.
– Я... я не могу сказать...
– Это собака? Скажи, ведь ты рисовала собаку?
Усаги показалось, что он хочет услышать, что она изобразила именно собаку.
– Нет, – покачала она головой, – мне бы и самой хотелось знать, что это за животное.
Мамору выпрямился и задумчиво провёл рукой по волосам.
– Как странно... Но я же спешу! – вспомнил он. – До встречи!
Он убежал. Усаги пожала плечами и откинулась на спинку лавочки.
Что это с Мамору... У него было такое лицо, словно он видел тебя раньше.
Наверное, так и есть.
Что? Но как?
Зверь помедлил немного, словно припоминая.
В ту ночь, когда ты сражалась на Цирцене. Он почувствовал опасность, грозящую тебе. А я почувствовала его. Наши мысли в какой-то миг слились воедино, и он увидел мой образ в своей комнате.
Как это? – поразилась Усаги.
Я это ты. Он увидел знак опасности. Мои фиолетовые глаза.
Причём здесь глаза? Погоди... почему фиолетовые?
Когда надвигается какая-то опасность, мои глаза становятся тёмно-фиолетовыми. Особенность нашего рода.
Удивительно!.. Твои глаза меняют цвет! – Усаги задумалась. – Где-то я это слышала...
Зверь странно подобрался и напрягся, но Усаги не придала этому значения.
– Ну ладно, пойду-ка я к Рей, – она поднялась. – Она должна сегодня печь блинчики...
Ей показалось, что зверь печально вздохнул, но она не решилась спрашивать, почему.

* * *

После обеда на Нью-Йорк обрушился дождь, да такой, что водители останавливали машины на обочине, опасаясь угодить в аварию из-за нулевой видимости дороги. К концу рабочего дня сотрудники смотрели в окна на всё непрекращающиеся бесконечные струи воды и ёжили плечами, вспоминая такие далёкие и, казалось, недосягаемые дома. Прогноз слышали немногие, и зонты оказались лишь у совсем незначительной части работников.
Близился поздний вечер, а компания против обыкновения ещё была заполнена людьми. Элизабет в обычный час вышла из дверей, прошла вперёд и остановилась, уныло обозревая шумящую стену воды перед собой. У неё была машина – да, – но от навеса, под которым она стояла, и до автомобиля, который без проблем довёз бы её до дома, нужно было пробежать несколько десятков метров. Ясно, что ещё на половине пути она вымокнет до нитки. Такая перспектива совсем не радовала. Элизабет огляделась. Сзади выходили из двери три гримёрши, по-видимому, так же без зонтов, а следом за ними выскочил и направился прямо к ней Алан Уокер. Элизабет тяжело вздохнула.
Нельзя сказать, что менеджер вызывал у неё неприязнь или что-то подобное, но в последнее время он начал ей надоедать. Алан постоянно оказывался рядом, постоянно что-то предлагал и никак не понимал, что он не нужен. Вот и сейчас он подбежал к ней с большим зонтом, но Элизабет не ощутила особой радости по этому поводу.
– Мисс Лоунс! Я вижу, у вас нет зонта! – его глаза радостно сияли в связи с этой новостью. – Я могу предложить вам свой. Как хорошо, что я взял его сегодня, верно?
– Да, в самом деле, – кивнула Элизабет и снова отчаянно огляделась. Гримёры стояли чуть поодаль, зябко тёрли руки и тихо разговаривали. Больше снаружи не было ни души.
– Ужасная погода, – заметил Алан, видя, что женщина не торопится идти. – Дождя, конечно, не хватало, но такое количество... Как будто вся влага, которая испарялась все эти жаркие дни, вдруг решила излиться в одном месте. В принципе, это очень интересно с научной точки зрения. Вам так не кажется?
– Кажется, – проскрипела Элизабет.
Мэри, Милли и Джеки, стоящие за их спинами, слышали весь разговор и на последнем замечании Алана одинаково скривили лица. Мэри тихо посмеивалась, а черты Джеки выражали явное отвращение. Милли удивлённо прошептала:
– Неужели он не понимает, как надо разговаривать с любимой женщиной? Что это за «влага»?
– Да он просто тупица! – в сердцах сказала Джеки. – Неужели он не видит, что её от него тошнит?
– Тише, девочки, – не шевеля губами проговорила Мэри. – Мы слишком близко. Нам только проблем не хватало.
Алан тем временем, потеряв терпение, открыл и поднял над собой зонт.
– Ну что же, вы идёте? Я провожу вас до машины. Гарантирую, под моим зонтом, вы промочите, может быть, только ноги.
Элизабет покосилась на него и поняла, что нужно будет вплотную прижаться к нему, чтобы скрыться от дождя. Все её чувства резко воспрянули и запротестовали.
– Нет, постойте... – отстранилась она. – Я не хочу...
– Что?
– Не хочу... утруждать вас...
В эту секунду дверь открылась, и под навес вышел Ятен с красно-оранжевым зонтиком, который никак не хотел открываться. Он ненавистно тряс его и сквозь зубы бормотал что-то о Сейе, его мозгах, вещах и привычках. Элизабет, увидев парня, радостно улыбнулась и шагнула навстречу.
– Я дойду до машины с Ятеном! – сказала она Алану. – Он... не так элегантно одет и может позволить себе забрызгаться.
Ятен поднял голову и встретился с глазами Алана, в которых загорелся недобрый огонь. Элизабет уже крепко держала его за руку и, всем своим видом показывала, что дальнейшие уговоры бесполезны. Ятен недовольно покосился на её пальцы, вздохнул и вместе с женщиной прошёл вперёд. Он не любил, когда люди его трогали, но Элизабет делала всё с такой непринуждённой и в то же время уверенной грацией, что лишала его желания спорить и грубить. Она была здесь единственной, кто внушал ему уважение.
– Вот как? – сказал Алан, не спуская с них взгляда.
– Да, вы можете идти, мистер Уокер, – доброжелательно посоветовала Элизабет и повернулась к Ятену: – Ужасный дождь, не правда ли? Ты мне поможешь?
Ятен устремил взгляд своих холодных глаз куда-то сквозь пелену дождя.
– Просто небо прорвалось, и потоки воды, обычно хранящиеся за тучами, изливаются на землю, – ровно проговорил он. – Нужно набраться терпения и ждать, пока кто-то там, наверху, зашьёт дыру до конца, – он повернул глаза, в которых едва улавливалась усмешка, к Элизабет. – По всей видимости, это довольно сложно.
– Конечно, – прошептала она, крепче стиснув пальцы на его руке. – Идём же.
Ятен с силой встряхнул зонтик, и он наконец открылся. Они вместе сошли с верхней ступеньки и пошли под сокрушающими струями вперёд.
Девушки, оставшиеся под навесом глубоко вздохнули.
– Кто бы мог подумать, что Ятен может так говорить... – потрясённо пробормотала Мэри.
– Вот вам и различие, – горько кивнула Джеки в сторону Алана. – Что привлекает больше: подсчёт миллиметров выпавших осадков или представление ливня, как чего-то сказочного и поэтичного?
– Конечно, второе, – быстро сказала Милли.
– Я прекрасно понимаю Элизабет, – горячо говорила Джеки, словно не замечая подруг, – Будь мне хоть сорок лет, я выбрала бы Ятена!
Мэри бросила на неё пристальный взгляд и скрыла улыбку.
Наружу вышла Дани, прошла мимо них и печально посмотрела на ливень. Алан оторвал взгляд от дороги, перевёл на неё и проговорил:
– Ты тоже откажешься?
– Что? – Дани вздрогнула и удивлённо посмотрела на него.
– Воспользоваться моим зонтом? Тоже пожалеешь мой костюм?
– Я не понимаю...
Лицо Алана было таким мрачным, что ей стало страшно. Он несколько секунд сверлил её взглядом, потом сунул в руки свой зонт и без объяснений ринулся вперёд, прямо под дождь.
– Что вы делаете? – вскрикнула Дани. – Вы же заболеете! Мистер Уокер!!!
Но он уже исчез за воротами. Дани озадаченно посмотрела на зонт в своих руках, с громким хлопком открыла его, пожала плечами и сбежала со ступенек. Ей идти пешком до соседнего дома, и странная выходка менеджера как нельзя кстати.
– Только бы он не заболел, – пробормотала она, перепрыгивая через лужи.
Мэри сердито всплеснула руками:
– Нет, вы посмотрите! Он отдал ей зонт! А то, что мы здесь стоим, ничего? Три красивых девушки, которым придётся мокнуть, или эта замухрышка в шортах?
– Ему всё равно было, – пожала плечами Джеки. – Он понял наконец, кто его соперник.
– Не думаю, – покачала головой Милли. – Он просто разозлился из-за выходки Элизабет.
– Вас что не волнует, как мы доберёмся до дома? – воскликнула Мэри. – Уже темнеет! Давайте, думайте!
Внезапная фигура, вынырнувшая из потока дождя, и знакомый возглас: «Мэри!» привёл девушек в восторг.
– Энди! – в один голос воскликнули Милли и Джеки.
– Я пришёл забрать вас! – радостно сказал парень. – Как хорошо, что я не опоздал!
– Чему вы радуетесь? – гневно спросила Мэри. – У него всего один зонт! Вы что хотите уместиться вчетвером?..
– Неправда!
Энди поднял вторую руку, и девушки увидели в ней ещё два сложенных зонта.
– Ты просто чудо! – с умилением воскликнула Милли.
– Смотри, Мэри, какой он предусмотрительный и добрый! – растроганно сказала Джеки. – Принёс зонт не только тебе, ещё и не забыл про нас!
Энди, доверчиво улыбаясь, протягивал им зонты.
– Ну да, конечно, – проворчала Мэри, спускаясь со ступенек. – У вас-то есть зонты, а мне придётся с ним идти...
Милли хихикнула и весело подмигнула Джеки.

* * *

– Зачем нам идти в спортзал? – капризно спросила Усаги. – Они опять там играют и не будут обращать на нас внимания...
– Хватит хныкать! – ответила Рей. – Жалеешь, что не уничтожила мои блинчики?
– Вовсе нет!
– Ну да, конечно! Знаешь, я, кажется, чувствую в себе признаки дара Агаты.
– Как это? – заинтересовалась Усаги.
– Чувствую, что ты врёшь!
– Ну ты и противная! Я не пойду дальше, пока ты не скажешь, зачем нам в спортзал!
– Из-за Макото! – нетерпеливо воскликнула Рей.
– А что с Макото? Она получила травму? – испугалась Усаги.
– Да нет же!
Они вошли в ворота школы.
– У Макото опять неприятности с каким-то парнем. Подробностей я не знаю, только то, что он как-то её обидел.
– Вот гад!
– Теперь понятно, почему мы сюда идём? – Рей открыла дверь спортзала. – Не кричи только сразу. Давай посмотрим со стороны.
– Хорошо, – прошептала Усаги, отходя к углу.
На поле было совсем мало человек. Сейя, Тони, Минако и Макото стояли в кругу и что-то обсуждали. По тому, что Сейя постоянно указывал на мяч, девушки поняли, что тема разговора – исключительно баскетбол. Лицо Макото было отрешённым, она почти не слушала друзей, а когда они разошлись, чтобы испытать на практике то, о чём говорили, отошла и села на скамейку. Усаги хотела броситься к ней, но Рей задержала её, по каким-то своим соображениям.
Минако была полной противоположностью подруги, она размахивала руками, перебегала с места на место и постоянно что-то выкрикивала.
– Как думаешь, мы победим вдвоём Тони? – задорно спросил Сейя.
– Конечно! – воскликнула Минако, нетерпеливо танцуя на месте. – С тобой один из лучших игроков! Только не бросай мяч слишком сильно!
– Попробую, – засмеялся Сейя.
– Начинайте, – кивнул Тони.
Они втроём затеяли игру, во время которой Тони то и дело косился в сторону Макото.
– Ну что ты! – остановившись, воскликнул Сейя. – Не можешь мяч отнять?
– Прости, я сегодня не в форме.
– Да ты просто не стараешься! – обвиняюще заявила Минако. – Давай, Тони, проснись!
Она забрала у Сейя мяч и начала бить его о пол прямо перед Тони. «Попробуй, отними» – говорил её дразнящий взгляд. Парень улыбнулся, принимая вызов, шагнул к ней, слегка пригнулся, но вдруг замер и выпрямился.
– Поиграйте пока без меня, ладно?
– Но...
Тони оставил их, подошёл к Макото и сел рядом.
– Смотри, – прошептала Рей.
– Он хочет утешить её... Тони, молодец... – Усаги радостно сжала руки.
Макото очнулась от задумчивости, повернула голову и наткнулась на внимательные глаза друга. За его спиной Минако с оскорблённым и недовольным видом смотрела на них, не слыша, что просит у неё Сейя.
– Что случилось? – тихо спросил Тони. – Почему ты не играешь?
Макото посмотрела на свои кроссовки.
– Не хочется.
– Настроения нет?
– Да, точно.
– Где же ты оставила своё настроение?
Макото вновь посмотрела в глаза Тони и слегка улыбнулась.
– Это мои проблемы.
– Я же не забираю их у тебя. Просто поделись. Представь, что это пирожное.
Макото тихо засмеялась.
– А ты мой голодный друг?
– Именно.
– Ну хорошо. Если ты хочешь...
Тони ожидающе смотрел на неё.
– Со мной такое часто случается, – призналась Макото. – Парням не нравится мой рост, вес, широкие кости... Для девушки я просто великан. Да ещё и эта сила...
– Тебя кто-то оскорбил?
Макото знала Тони достаточно, чтобы услышать в его спокойном тоне опасные нотки, и поспешила покачать головой:
– Нет! Это произошло случайно. Я ехала в автобусе возле окна, и ко мне подъехал велосипедист. Он начал спрашивать, как меня зовут, говорить, что я ему очень понравилась... да и он мне сразу понравился. Мы разговаривали о всякой чепухе, пока он ехал рядом с моим автобусом. А потом он наткнулся на бордюр и упал. Я сразу выскочила из автобуса, подбежала к нему, спросила, чем он ушибся. А он смотрел на меня так, словно первый раз увидел, и только смог пробормотать, что, кажется, растянул ногу. Я убрала с дороги его велосипед, а потом взяла его самого и отнесла на лавочку...
Макото глубоко вздохнула.
– И он ещё остался недоволен? – возмущённо спросил Тони.
– Нет, он просто смотрел на меня с ужасом, потом сказал, что не мог подумать, что я такая большая, и как только коснулся лавочки, подскочил и бросился бежать. Вот и всё.
– Да он просто болван, – спокойно сказал Тони. – Ты же уникальная девушка. Покажи мне ещё хоть одну такую. Огорчаться из-за таких дураков нет смысла.
Макото благодарно посмотрела на него.
– Но это ведь правда. Разве нормально, что девушка берёт на руки парня, когда должно быть наоборот?
– Ну, мне, например, было бы приятно полежать на таких ручках, – искренне пожал плечами Тони. – А потом бы я ходил и хвастался этим. И кучи зевак завидовали бы мне.
Макото снова рассмеялась, теперь намного веселее.
– Тони, ты просто чудо.
Парень широко улыбнулся и повернулся к полю. Лицо его быстро стало встревоженным.
– Что там такое?..
Минако сердито кричала на Сейю, не давая ему вставить слово:
– Ты виноват! Ты ушиб мне палец! Ты сделал мне больно! А я просила! Я говорила!..
– Мина...
– Ты играешь с девушкой! Я хрупкая беззащитная девушка!
– Но...
– А ты медведь!
– Я...
– Что за дурацкая игра этот ваш баскетбол! – в её голосе послышались плаксивые нотки. – Я ненавижу её! И вас ненавижу!
Она импульсивно отбросила от себя мяч, бросилась к двери и выскочила в коридор, не заметив притаившихся Рей и Усаги.
– Минако сумасшедшая, – проворчала Макото, вставая.
– И часто у неё это бывает? – с искренним интересом спросил Сейя. – Нет, скажите, что я такого сделал?
– Не обращай внимания. Сегодня, наверное, магнитные бури.
Она повернулась к Тони. Он смотрел на дверь долгим непонятным взглядом, совсем таким взглядом, который она замечала у него в те дни, когда знаменитый баскетболист считался предателем.
– Ну вот, теперь непонятно, куда идти, – развела руками Усаги. – Пришли утешать одну, а теперь нужно приводить в себя другую.
– В самом деле, – недоуменно кивнула Рей. – Мако в порядке, пойдём-ка лучше поищем Минако.
Они так же тихо выскользнули из спортзала и побежали по коридору.

* * *

Встречать рассветы очень романтично. Небо никогда не бывает таким красивым, как на рассвете. Вся эта гамма нежных красок, переливающихся, переходящих друг в друга, трогает сердце.
Но Ятен предпочёл бы спать, а не дожидаться рассвета с середины ночи.
Он сидел на балконе, – именно сидел, на холодном полу, – и, прижав лицо к прутьям, смотрел на просыпающийся город. Никто не видит того, что с ним происходит. Никто не видит, что он медленно разрушает сам себя. Хорошо, что никто не видит. А может быть, как жаль, что никто не видит. Ятен никак не мог решить это для себя. Иногда ему больше жизни хочется рассказать кому-то о серых собаках, а иногда он холодеет при мысли о том, что это может открыться. Он сумасшедший. Странно, как он ещё не начал кидаться на людей.
Он убьёт себя. Ещё ни одну ночь он не провёл спокойно. Даже если нет видений. Он боится уснуть и быть завлечённым в очередной кошмар. Ведь белой собаки больше нет. А без неё его обязательно разорвут на части.
Он спит не больше пяти часов из двадцати четырёх. Если везет, семь. А бывают ночи бессонные напролёт. Он не может заставить себя лечь в кровать и засыпает потом в самое неподходящее время.
Как слепы люди...
Солнце уже стояло над домами. Он сидит тут уже добрых два часа. На улице появились ранние прохожие. Ятен опустил голову, спутав свою белую чёлку, и тихо, почти шёпотом, пропел:
– Добро пожаловать... на край... последней западни...
«Мой мир». Пятая по популярности песня «Трёх звёзд». Она так ему полюбилась, что Сейя и Таики без разговоров отдали ему исполнение.
Как странно. В последнее время Ятену всё чаще и чаще приходит мысль о самоубийстве. В такие моменты, как сейчас. Что может быть проще, чем бросить всё, забыть про всё и прыгнуть с какой-нибудь многоэтажки? Вдруг всё напрасно? Вдруг западня никогда не кончится?..
Звонкий голосок внизу прервал его мысли. Под его балконом шла какая-то девушка и, видя, что улица пуста, напевала. Голос был очень тихим, но он отчётливо услышал каждое слово:
– ...я научу тебя играть с фантазией твоей... Добро пожаловать на край последней западни... я научусь с тобой играть, лишь руку протяни...
Ятен резко вскочил и перегнулся через балкон. Внизу проплывала тёмно-русая макушка с торчащими в разные стороны волосами.
– Дани!
Девушка вздрогнула, вскинула голову и покраснела от счастья.
– Ятен!
Он разглядывал её, словно какое-то чудо.
– Ты что, слышала меня сейчас?
– Нет, – с неподдельной искренностью ответила Дани.
– Это удивительно!
– Что?
– А куда ты идёшь? – Ятен оглядел коробку в её руках. – Уже побывала в компании?
– Нет, этот заказ был у меня дома. И я решила пораньше его доставить...
– Подожди секунду, я сейчас выйду.
Ятен решительно шагнул в комнату, чувствуя, что мысли о самоубийстве обиженно покинули его. Куртка, очки, деньги... Кажется, всё. Это лучше, чем сидеть здесь и ждать неизвестно чего.
– Но зачем?.. – обеспокоенно крикнула Дани. – Что ты хочешь...
– Я помогу тебе, – появился на балконе Ятен.
– О, не нужно! – заволновалась девушка. – Это недалеко!
– Отлично, – пожал плечами Ятен и снова пропал. – Далеко бы я не пошёл.
Дани сжала щёки руками и взволнованно вздохнула. Ничего себе, день начинается! Судьба ни с того ни с сего решила задарить её подарками.
Меньше чем через минуту Ятен стоял на улице рядом с ней.
– Ну, идём?
Дани двинулась вперёд, но он остановил её:
– Я, конечно, понимаю, что лезу не в свои дела, что моя просьба, как бы это сказать, слегка неприлична, и ты будешь кричать, отбиваться и, может быть, звать на помощь, но можно всё-таки я понесу эту не соблюдающую диету посылку?
Поняв, к чему он клонит, Дани сначала обезоруженно распахнула глаза, а потом залилась искренним весёлым смехом, чем доставила Ятену маленькое удовольствие.
– Нет, я заявлю на тебя в полицию, если ты понесёшь эту посылку! – решительно ответила она.
– Не надо! – сделал испуганный вид Ятен.
– Надо, надо! Я не хочу чтобы делали что-то за меня! Если хочешь, берись за другой конец ремня и неси свою половину.
Ятен неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. Они взялись с двух сторон за коробку и медленно пошли по улице, следя, чтобы их шаги совпадали друг с другом.